 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
170
самим мыслителем. «Мир объективации есть падший, мир заколдованный, мир явлений, а не
существующих существ. Объективация есть отчуждение и разобщение. Объективация есть
возникновение «Общества» и «общего» вместо «общения» и «общности», «царство кесаря», вместо
«царства Божьего»*.
* Бердяев Н.А. Я и мир объектов. // Бердяев НА. Философия свободного духа. М., 1994. С. 254.
Объективация, таким образом, означает выброшенность человека из духовного мира во вне, его
подчинение власти необходимости пространство-времени, одномерной рациональности
объективированного мира. Закрепленная сознанием привычка жить в этом падшем мире привела к
тому, что именно он признается первичным, действительным миром. Однако в своей экзистенциальной
глубине человек по-прежнему находится в общении с духовным миром и со всем космосом. Именно тот
«иной» мир считает своим подлинным
миром. Эта раздвоенность порождает трагизм человеческого
существования. Человек переживает острое чувство одиночества, страха перед существующим миром и
тоски по мирам иным, отблески которых прорываются в его снах, мистических прозрениях и
творческих интуициях. В порядке компенсации за утраченную возможность непосредственного
общения с Богом у человечества вырабатывается способность познания мира и творчества в условиях
объективированного, «падшего» мира. Творчество и есть прорыв духа из небытия и свободы в бытие и
мир истории.
Становление Бердяева как самостоятельного и оригинального мыслителя произошло именно через
философию истории. В работе «Смысл истории» (1923) он дает следующее ее базисное определение:
«Философия истории, историческое познание, есть один из путей к познанию духовной
действительности. Это есть наука о духе, приобщающая нас к тайнам духовной жизни (...) Философия
истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил, т.е. в величайшей полноте и
величайшей конкретности (...) И эта совокупность мировых сил порождает действительность высшего
порядка, которую мы именуем исторической действительностью»*.
* Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 13, 14.
Человек изначально есть существо историческое. История — это судьба человека, тот путь, которым
он, выброшенный в тварный мир объективаций, должен идти. Он не может сбросить с себя бремя
истории. Вместе с тем он ставит перед собой отнюдь не только благие цели и не только в них
вкладывает свою творческую силу и страсть. Но история равнодушна к человеку, поскольку преследует
не человеческие цели, а цели цивилизаций, государств, наций, классов, и при этом всегда вдохновляется
идеалами экспансии и силы. История использует человека в качестве материала для нечеловеческих
целей. И в этом смысле вся история делалась и делается как преступление. Она развивается по законам
античеловеческой морали. В ней господствуют эгоизм, борьба классов, войны между государствами,
насилие всякого рода.
Действие рока в истории вытесняет действие Бога и человеческой свободы, ведет к объективации
«рабьего мира», насыщенного враждой и ненавистью. Поэтому между историей и человеком, путями
истории и путями человеческими всегда существует глубочайший конфликт. Но несмотря на это, мы не
можем перестать быть историческими существами. Человек втягивается в историю, подчиняется ее
року и одновременно сопротивляется истории, противопоставляя ей ценность личности, своей
индивидуальной судьбы. Однако в пределах земной истории этот конфликт неразрешим. И в этом
смысле история есть неудача духа. Однако ее сокрытый смысл состоит в том, что она есть путь к иному
миру и подготовление к нему человечества, ибо у истории, помимо земных целей, есть свой
сокровенный метаисторический смысл, который прорывается в земную историю, просветляет и
направляет ее путь. Этот смысл, согласно Бердяеву, и открывается в метаистории, в движении к
Царству Божьему.
Однако переход от истории к метаистории возможен только на основе свободы человека. Свобода,
как уже отмечалось, не есть акт творения, она имманентна творческой личности. Погруженная в
объективированный, падший мир, личность сознает себя творческой субстанцией, действующим
виновником, а не только объектом, тем паче жертвой истории. Она может возвышаться над
эмпирическими условиями своего существования, что является доказательством ее неэмпирической
природы. Вместе с тем абсолютная свобода личности предполагает свободу зла, а значит и