 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
51
нормы и правила не записаны ни в каких законах. И это естественно: если человек обладает
собственным достоинством и уважает себя самого как личность, то он просто не позволит себе
уронить это достоинство и потерять уважение к самому себе, нарушая этику и общественную
мораль по отношению к другим. Внутреннее достоинство не позволяет человеку потерять контроль
над своими страстями и эмоциями, прилюдно демонстрируя распущенность и неумение.владеть
собою.
Возвращаясь к пресловутой английской чопорности и флегматичности:
это — просто форма контроля над своими эмоциями (и, кстати, по глубокому убеждению англичан,
эмоции и страсть лучше всего реализовывать в полезных делах). Далее, общеизвестная терпимость
англичан к чужим взглядам, мнениям, убеждениям: ведь здесь мы снова видим уже новую грань
проявления чувства собственного достоинства. Действительно, как может уважающий себя и свои
убеждения человек не уважать то же самое в других людях, даже если их культура во многом
неприемлема для него?! (Разумеется, мы не берем здесь крайности и радикальные взгляды по той
простой причине, что любой радикализм прежде всего уничтожает в человеке чувство собственного
достоинства.) И наконец, знаменитое английское мужество и хладнокровие: вновь это — не более
чем иная грань глубокого чувства собственного достоинства, ибо струсивший человек, потерявший
контроль над собою, это, в первую очередь, человек, который потерял чувство собственного
достоинства. Великий англичанин, сэр Уинстон Черчилль, когда-то высказал удивительно
глубокую мысль: «Смелость есть величайшая из добродетелей человека, ибо только она делает
возможным существование всех остальных добродетелей». Когда мы думаем о соотношении
чувства собственного достоинства и мужества, то, по-видимому, трудно определить, что первично,
а что вторично. Но тот факт, что они не существуют друг без друга, очень четко подтверждается
английским национальным характером.
4. На особое место в характере англичан следует; поставить глубочайшее уважение к традициям:
национальным, государственным, семейным и другим.
Этот традиционализм также может принимать разные формы и, в частности, форму известного
консерватизма, проявляющегося в разных сторонах образа жизни и мышления. Склонность
сохранять традицию во всем: от цвета галстука до манеры мыться — может рассматриваться и в
положительном (стабильность, надежные устои), и в отрицательном смысле, но, как отмечалось
еще в первой главе учебника, традиционализм отнюдь не мешает англичанам быть достаточно
передовой во всех отношениях нацией. Зато он имеет важнейшее положительное свойство, которое
трудно определить одним термином, но на котором следует остановиться особо.
Речь идет о неоднократно отмечавшемся иностранцами относительном равнодушии англичан к
тому очевидному факту, что с точки зрения чисто материальной они сегодня живут существенно
хуже, чем их собратья-европейцы в Германии, Швеции или Голландии. Предлагаются разные
объяснения: от национальной гордости до пренебрежения к статистике. На наш взгляд, одним из
объяснений может быть все тот же традиционализм:
англичане — люди практического здравого смысла — четко понимают, что сохранение традиций и
привычного и любимого ими образа жизни зачастую приходит в противоречие с обычной
экономической эффективностью, и соответственно предпочитают пожертвовать возможными
дополнительными благами высокой эффективности ради сохранения любимого и почитаемого
нацией образа жизни. А поскольку жизненный уровень англичан вполне достаточен для
цивилизованной и благополучной жизни, то никакого особого ущерба от этой компенсации они не
испытывают.
5. Было бы неверным обойти такое свойство англичан,
как определенный этноцентризм, но в
сравнении с американским он существенно более скрытый, исключительно корректный и, как
правило, не проявляющийся в формах, задевающих национальные чувства других людей.
Вне контекста рассматриваемого национального стереотипа отметим одну важную для
международного менеджера особенность: Британия накопила огромный опыт управления в своих
бывших колониях и еще в колониальные времена отличалась точностью и гибкостью менеджмента
в этих странах. Не случайно во многих монографиях по международному бизнесу отмечается
исключительная эффективность английских колониальных администраторов, которые с небольшим
числом чиновников и относительно ограниченными военными контингентами ухитрялись
обеспечивать эффективное управление огромными территориями. Это замечание имеет следующий
смысл для российского международного менеджера: у англичан есть чему поучиться в смысле