 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
145
полную аналогию с западноевропейскими подвассалами. Боярин Родион Несторович,
явившись из Киева на службу к великому князю Ивану Даниловичу Калите, привел с
собой 1600 человек дружины. Тогда знатный московский боярин Акинф Гаврилович
Шуба, оскорбленный почетом, оказанными приезжему боярину и не желая быть под
Родионом в меньших, ушел на службу к Михаилу Тверскому и увел с собой 1300
человек слуг. Иван III, взяв Новгород, первым делом распустил большие княжеские и
боярские дворы в Новгороде и роздал княжеским и боярским слугам поместья. Но в
Тверском княжестве слуги, служившие со своими вотчинами боярам, существовали
еще при Грозном. Как и на западе, многие служилые люди в удельную эпоху
закладывались у нас за духовенство — митрополита, владык и монастыри. У
митрополита и архиереев были боярские дети и в позднейшую эпоху Московского
государства, до самого начала XVIII века.
Если в удельное время, таким образом, не было идеи подданства, в нашем смысле
слова, то нет ничего удивительного, если частные лица отдавались под покрови-
тельство князя той территории, где они жили, — своему собственному государю. Этот
факт невозможен в настоящее время, в теперешнем государстве, где предполагается,
что государь одинаковый покровитель для всех. Но в то время так не думали, и потому
многие лица отдавались под специальное покровительство князя, in munde-burdium
regis, как говорили на западе, получали право судиться только перед ним и т. д.
Переходы бояр и слуг; жалования и кормления.
Благодаря неясности идеи подданства между князьями и их боярами и слугами,
продолжали сохраняться те самые договорные отношения, которые установились
между ними в то время, когда и князья не были территориальными владельцами и
бояре не были землевладельцами. Тот или другой боярин и слуга служил князю не
потому, что обязан был ему служить как государю страны а потому, что он
«приказался» ему служить, находя это для себя выгодным. И это справедливо как
относительно перехожих бояр и слуг, так и относительно оседлых, ибо последние
всегда могли уйти от своего князя. Право вольного перехода бояр и слуг, несомненно,
было наследием прежнего дружинного быта Киевской Руси. Но если оно так долго
продержалось в удельную эпоху, уже при оседлости боярства, то только потому, что в
эту эпоху не прояснилась идея подданства.
На почве договорных отношений между князьями и боярами и слугами развились
явления, соответствовавшие западноевропейской раздаче бенефициев. Бояре и слуги
приезжали к тому или другому князю на службу, били ему челом (западноевропейский
homagium), а он давал им жалование, beneficium, которое они получали до тех пор,
пока служили. На западе в качестве бенефиция раздавались большей частью земли. И у
нас князья раздавали некоторым слугам дворцовые земли, участки своих домен,
которыми заведовали дворские, соответствовавшие западным мажордомам,
пфальцграфам и т. п., В духовной грамоте 1388 года перечисляются «села и слободки»
за слугами. В другой грамоте упоминаются «деревни - княжеское жалование», время
пожалования которых относится к началу XV века. И так же, как на западе, князья
отнимали эти земли у своих слуг, если они отъезжали от них. Об одном из таких слуг,
условно владевших пожалованным ему селом, о Борисе Воркове Иван Калита говорит в
своей духовной 1328 года: «аже имать сыну моему которому служити, село будет за
ним; не имать ли служити, село отнимут». В договорах между собой князья
условливались об этих слугах: а кто тех выйдет из уделов... ин земли лишен». Но по
особенностям нашей страны земля долгое время не была главным объектом раздачи
бенефициев. Земли везде было вдоволь, она имела мало цены для князей, и бояре и
слуги позаняли ее много без всяких условий, по молчаливому или гласному признанию
князей. Развившееся вотчинное боярское землевладение долгое время исключало
надобность в раздаче земли в качестве бенефиция или, как у нас говорилось, поместья.