 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
144
но и политико-юридической, духовной.
Закладничество и патронат.
На почве вышеизображенного порядка и в связи с общими условиями культуры у
нас на Руси развивались явления, имеющие аналогию в явлениях феодальной эпохи на
западе. К таким явлениям надо прежде всего отнести закладничество. Раз стушевалось
на деле и в общественном сознании различие между государем и частным владельцем в
его государстве, то естественно должно было замутиться и понятие о подданном.
Свободные лица стали считать себя вправе отдаваться в подданство не только много-
численным князьям, но и частным лицам и учреждениям, закладываться, как
говорилось тогда, не только за разных князей, но и за бояр, владык и монастыри, если
это сулило им какую-либо выгоду. А эта выгода представлялась сплошь и рядом, ибо
ослабевшая от разделения и удельного дробления княжеская власть часто оказывалась
не в состоянии обеспечить частному лицу нужную защиту и средства к жизни. На Руси,
следовательно, стало происходить то же самое, что и в Западной Европе в эпоху
ослабления королевской власти, когда слабые искали защиты путем коммендации
сильным землевладельцам и церковным учреждениям. Аналогия в этом отношении
шла так далеко, что и у нас на Руси, как и на западе, стали закладываться с именьями.
Выше было сказано, что боярские вотчины находились под суверенитетом
территориального князя, а не того, кому в данное время служил их владелец, тянули
судом и данью по земле и воде. Но это правило с течением времени стало нарушаться.
Владельцы стали закладываться за князей, к которым поступали на службу с
вотчинами, подобно тому как на западе владельцы поступали со своими феодами,
бывшими некогда также под властью территориальных государей. Это создавало
страшную путаницу отношений, которой князья старались противодействовать
договорами. В этих договорах они подтверждали, что боярские вотчины должны оста-
ваться под суверенитетом территориального князя, тянуть судом и данью по земле и
воде, что князья не должны в чужих уделах сел держать, покупать и даром принимать,
не должны давать в чужой удел жалованных грамот, судить там и дань брать и вообще
«в чужой удел не вступатися никоторыми делы». Но по всем признакам князьям не
удавалось искоренить это явление, и переходы владельцев с вотчинами в подданство
других князей продолжались. Такие переходы констатируются по источникам даже в
конце XV и начале XVI века. Так, в 1487 году некий Ивашко Максимович сын
Глядящего бил челом великой княгине Софье «и со своей вотчиной, с половиной селом
Глядящим, что в Муроме в Куземском стану, со всем тем, что к его половине потягло».
Имея в виду подобные случаи, Иван III и написал в своей духовной грамоте 1504 года:
«а бояром и детям боярским Ярославским со своими вотчинами и с куплями от моего
сына Василья не отъехати никому никуда». В 1507 году известный игумен
Волоколамского монастыря Иосиф Санин, основавший свой монастырь в вотчине
Волоцкого князя Бориса Васильевича и при его содействии, поссорившись со своим
князем, «отказался от своего государя в великое государство», под высокую руку
великого князя Василия Ивановича. Когда Иосифа стали упрекать за это, он сослался
на прецеденты. «В наши лета, — говорил он, — у князя Василья Ярославича в вотчине
был Сергиев монастырь, а у князя у Александра у Федоровича у Ярославского был в
вотчине Каменский монастырь, а у князей у Засекинских был в вотчине монастырь
Пречистые иже на Тользе»; и вот игумены этих монастырей били челом великому
князю Василию Васильевичу, и он «те монастыри взял в свое государство, да не велел
тем князьям в те монастыри вступатись ни по что». И в древнее время, — замечает по
этому поводу составитель жития преподобного Иосифа, — «от обид меньших к боль-
шим прибегали». Частные лица закладывались не только за князей, но и за бояр, за
владыку и монастыри. У богатых бояр благодаря этому были целые отряды слуг,
которые им служили при дворе и на войне, и которые представляют, таким образом,