 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
133
монастырских мои князи и бояре и дети боярские и всякие ездоки не ставятся никто, ни
корма, ни подвод, ни проводников не емлют».
Благодаря всем этим льготам и преимуществам крестьяне особенно охотно оседали в
монастырских и церковных имениях, что в свою очередь побуждало монастыри и
церковные власти всячески расширять свое землевладение, развивать свое хозяйство.
Это сделалось, можно сказать, главным интересом церковников, как о том
свидетельствовали в начале XVI века преп. Нил Сорский, Максим Грек и другие
ревнители благочестия, недовольные господствующим направлением в жизни
монашества и белого духовенства.
Результатом этого было подчинение огромной части земледельческого населения
монастырям и другим церковным учреждениям и не только в хозяйственном, но и в
политическом отношениях. Монастырские и церковные вотчины сделались
маленькими государствами, владетели которых обладали правом суда и податного
обложения над своими подданными. Если княжества по преобладанию в них
хозяйственных интересов и деятельности близко подошли к частным имениям, вотчи-
нам, то и эти последние в свою очередь сделали шаги навстречу княжествам и
превратились в маленькие государства.
И это справедливо не только относительно церковных, но и относительно боярских
вотчин. До последнего времени в нашей литературе господствовало мнение, что
боярские вотчины не пользовались у нас теми же иммунитетами, какими пользовались
церковные имения, или, точнее сказать, пользовались очень редко. Это мнение
основывалось просто на том, что мало было известно льготных грамот, выданных
боярам. Сергеевич в своих «Юридических древностях» насчитал их всего 19. Но затем
Юшков открыл в Архиве Министерства Юстиции более полсотни грамот, несудимых и
льготных, выданных в удельное время и в первой половине XVI века светским
вотчинникам и сохранившихся большей частью в списках XVII века. Нет основания
думать, что найденным в настоящее время количеством исчерпывается вся их
наличность. Русские князья XIII-XV веков смотрели на свои права, главным образом
как на доходные статьи, и потому считали себя вправе распоряжаться ими, как своим
частным достоянием, отчуждать их в частные руки и т. д. Политические права, которые
князья предоставляли владельцам, сплошь и рядом были оплатой их службы, подобно
тому как иммунитеты духовенству были оплатой его богомолья.
Таковы были социальные результаты, выяснившееся в удельную эпоху в связи с
тогдашним экономическим регрессом, на который немалое влияние оказало татарское
нашествие и владычество. Произошло падение землевладения и самостоятельного
хозяйства значительного количества земледельцев; развилось в больших размерах
княжеское, боярское и церковное землевладение и хозяйство, которое стало вестись
главным образом при помощи крестьян-арендаторов. Эти крестьяне-арендаторы
попали не только в экономическую, но и в юридическую зависимость от своих
землевладельцев, которым они во многих случаях стали подсудны и подвластны.
Холопство перестало играть роль главной основы частного землевладения и хозяйства,
хотя оно и продолжало развиваться. Источники его остались те же самые, что и в
предшествующую эпоху. Но оно теперь расчленилось, разделилось на несколько
разрядов. Прежние обельные холопы получили название полных. Наряду с ними по-
явились холопы докладные, продававшиеся на ключ, т. е. на услужение в качестве
сельских приказчиков, ключников и тиунов, и холопы кабальные, которые занимали
деньги и обязывались кредитору служить «по вся дни» на его дворе по кабале, т. е. по
заемному обязательству, за рост, а не в погашение займа. Вся эта хозяйственная
обстановка, все эти новые условия сельскохозяйственной промышленности заставляли
князей, как и других землевладельцев, устраиваться на постоянное житье в местности,
быть домоседами и, сидя по своим дворцам, вести свое хозяйство, привлекать рабочий
люд и руководить его трудом.