 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
77
течениями, отрицавшими существование единого бога, а также противостояние римским императорам,
развернувшим гонения на христианские общины. Ветхий завет в этих условиях становился
естественным союзником новозаветного учения. Многие его идеи можно было без особых ухищрений
представить в качестве предтечи идей Нового завета и таким образом дать последним прочное
историческое, корневое основание.
Иларион в своем произведении "О Законе и Благодати" следовал христианским традициям. Идейный
смысл данного произведения не может быть понят в полной мере без учета исторических реалий, в
которых пребывало современное Илариону русское общество, но его также невозможно уяснить,
рассматривая творение русского мыслителя вне контекста существовавшей в рамках христианской
литературы традиции противопоставления новозаветного учения ветхозаветному.
Многие мотивы и образы вышецитированного трактата II в., приписываемого Маркиону,
повторяются Иларионом. Восприняв христианские заповеди, мы, восклицал он с пафосом, чужими
будучи, людьми Божьими себя нарекли, и врагами бывшие, сыновьями Его назвали себя! И не по-
иудейски хулим, но по-христиански благословим! И не совет творим, как его распять, но как распятому
поклониться! Не распинаем Спасителя, но руки к Нему воздеваем! Не тридцать серебренников
наживаем на Нем, но друг друга и все нажитое Ему отдаем! Не таим воскресения, но во всех домах
своих зовем: "Христос воскрес из мертвых!"
В полном соответствии с христианской традицией Иларион называет Закон Моисея предтечей
Благодати и Истины. При этом он совсем не подразумевает, что в Законе содержится зародыш или
предпосылка последних. Закон — предтеча Благодати и Истины только в том смысле, что "въ немь
обыкнеть чьлов?чьско естьство, отъ мъногобожьства идольскааго укланяяся, въ единого Бога
в?ровати". Иначе говоря, Закон является предтечей Благодати лишь в той мере, в какой луна выступает
предтечей солнца. "Отъиде бо св?тъ луны солньцю въсиявъшю, тако и Закон — Благодати явльшися",
— возглашал Иларион.
В своем противопоставлении иудаизма и христианства русский мыслитель использовал и другие
традиционные для христианской литературы символы. Так, он связывал ветхозаветный закон с землей,
а новозаветную Благодать с небом, утверждая, что иудеи о земном радели, христиане же — о небесном.
Однако указанные символы использовались им в качестве иллюстрации мысли о том, что Закон
Моисеев служит иудеям для самооправдания, тогда как христиане Благодатью и Истиной не
оправдываются, но спасаются. Причем, отмечает Иларион, оправдание иудейское скупо от зависти, оно
предназначено только для иудеев и не простирается на другие народы, христиан же спасение благо и
щедро простирается на все края земные.
В этих словах Илариона выражена, пожалуй, важнейшая мысль его произведения: иудаизм — это
религия, которая служит только иудеям, христианство же — религия, призванная служить всем
народам.
Следует отметить, что на данную мысль наводит само содержание Ветхого завета. Согласно
"Второзаконию" Моисей заявил народу Израиля при изложении ему законов: "И если вы будете
слушать законы сии, хранить и исполнять их, то Господь, Бог твой, будет хранить завет и милость к
тебе". Но в чем же заключаются эти завет и милость? Оказывается, не только в спасении от болезней и
бесплодия, но и в содействии истреблению народов, ненавидящих израильтян, народов, которых
израильтяне боятся. "И будет Господь, Бог твой, — продолжал говорить Моисей народу Израиля, —
изгонять пред тобою народы сии мало-помалу; не можешь ты истребить их скоро, чтобы [земля не
сделалась пуста и] не умножились против тебя полевые звери; но предаст их тебе Господь, Бог твой, и
приведет их в великое смятение, так что они погибнут; и предаст царей их в руки твои, и ты истребишь
имя их из поднебесной..." "Второзаконие" совершенно недвусмысленно представляет заповеди и
законы, объявленные Моисеем, как орудие достижения израильтянами господства над другими
народами.
Иларион, без сомнения, подразумевает при характеристике иудаизма текст "Второзакония", но в
основание мысли о нем как о религии, служащей, в отличие от христианства, исключительно иудеям, он
кладет факты из практики христианства. Так, он рассказывает, что христиане, проживавшие в
Иерусалиме вместе с иудеями, терпели от них обиды и насилие. Выбор данных фактов, конечно, выдает
в Иларионе прежде всего христианского теолога. Однако он не остается на этих позициях, а восходит в
своем произведении к общечеловеческой точке зрения. Примечательно, что высшую ценность
христианства, его главное преимущество перед иудейством, русский мыслитель видит в служении