 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
76
зависимости от того, в каком климатическом поясе расположены. Последующее членение, с
обособлением поливных земель от неорошаемых, где такое разграничение имеет место, идет
в рамках этих поясов. Пастбища делятся, например, на неулучшенные и улучшенные, а далее
среди первых показаны: в полярных поясах — 1) тундровые, 2) лесотундровые; в умеренных
— 1) субарктических лугов, 2) лесные (а) редкостойных лесов, б) редколесий), 3) луговые, 4)
лесостепные, 5) степные (а) настоящих степей, б) сухих степей, в) опустыненных степей), 6)
пустынные и т.д.
Создание такой карты было бы крайне затруднено без предшествующего накопления в
мире материалов аэро- и космических съемок, которые представляют собой принципиально
новый источник информации о поверхности планеты. Однако даже с их помощью удается
лишь весьма ориентировочно оценить состояние земельного фонда. Все
сельскохозяйственные угодья занимают на земном шаре приблизительно 1/3 суши (без
Антарктиды), или около 4,6 млрд га. При этом площадь обрабатываемых земель составляет
примерно 1,5 млрд га, в том числе пашни — свыше 1 млрд и многолетних культурных
насаждений — около 0,4 млрд га. На сенокосы приходится около 3,2 млрд га. Леса, которые
тоже частично используются для аграрных нужд, сохранились на площади более 4 млрд га.
Эти цифры, конечно, приближенные не только из-за несовершенства статистического
учета, прежде всего во многих развивающихся странах, но главным образом по той причине,
что сами понятия, используемые в сельскохозяйственной классификации, не лишены
некоторой условности.
Например, в районах с господством подсечно-огневой системы пашня, как таковая,
отсутствует: земледельцы каждый год переходят на новые участки. В результате нет
устойчивых рубежей, которые отделяли бы обрабатываемые земли от остальных. В
подобном случае все земли могут считаться потенциально используемыми, но фактически
каждый год под посевами находится их незначительная и непостоянная часть. Не менее
существенно, что во многих влажно-тропических областях Африки вообще формируются и
господствуют специфические природно-антропогенные ландшафты. Своеобразие их
заключается в том, что «блуждающее» поле неразрывно слито с соседними участками леса и
саванны, целенаправленно обогащенными полезными растениями. При создании очередной
подсеки древесная флора не уничтожается земледельцами полностью, а, по сути, лишь
прореживается. Это ускоряет возобновление естественного растительного покрова после
прекращения эксплуатации участка.
Как в лесах, так и в саванне при расчистке оставляют и оберегают все хозяйственно
ценные деревья и кустарники. Притом не только сохраняются их полезные виды, но часто на
месте расчистки сажают подходящие деревья, например, масличную пальму или колу,
которые затем развиваются самостоятельно. Таким образом возникли полуестественные
насаждения масличной пальмы, занимающие огромные площади на юге Бенина и Нигерии в
Западной Африке. Показательно, что легко и натуральным образом в туземную систему
агропроизводства вписались посадки кофе и какао, ставшие во многих районах
неотъемлемым элементом лесного ландшафта.
В засушливых же частях мира обычно оказывается заниженной фактическая площадь
пастбищ, поскольку к ним не причисляют леса, где нередко по нескольку месяцев в году
содержат скот.
Подобная практика традиционна на территории развивающихся стран, но она получила
широкое распространение, например, также на Западе США, где до 30% всех пастбищных
земель образуют леса. Такое их использование отвечает запросам скотоводческого
хозяйства, но в принципе трактуется как нежелательное явление, исходя из тезиса: «Деревья
и трава — экологические соперники». В конечном счете следствием становится общее
ухудшение состояния природной среды и, прежде всего, деградация лесной растительности.
Вместе с тем, существует мнение, что наносимый ущерб нередко преувеличивается, и в
странах Среднего Востока главным врагом леса выступает земледельческое население, а не
скотоводы.