 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
150
вводятся эксцентризм, цирковые приемы. Декорация – плоская и кулисная, доведенная до предела
постановками на «сукнах» без глубины сцены, заменяется «конструкциями», на сцене применяются
всякие способы движения (колеса и мельницы в «Великодушном рогоносце» у Мейерхольда,
вращающаяся сцена в «Лизистрате» в МХАТе) и т.п.
Материал игры существенно меняется. Между тем литература остается старая. Поэтому совершенно
естественна тенденция режиссеров к «приспособлению» старых текстов для новых нужд и
провозглашению главенства в драматургии не литературного, а сценического момента. Принцип этот –
результат современного сценического кризиса. Когда установятся новые принципы сценической
интерпретации, необходимо ожидать новой драматургии, которая овладеет новым сценическим
материалом.
2. ЖАНРЫ ЛИРИЧЕСКИЕ*
К лирическим жанрам принадлежат стиховые произведения малого размера.
* Как и драматические, лирические жанры рассмотрены Б. Томашевским прежде всего в качестве композиционных
форм. В какой-то мере учтены при этом особенности ритмической организации лирики, предопределившие, по мнению
автора, «совершенно особый тематизм и особую конструкцию» (с. 230), а также своеобразие лирического сюжета –
«развитие темы» путем «нанизывания на основные мотивы побочных» (с. 231).
Тематическое развитие в лирических жанрах определяется характером стиховой речи. Стих есть
существенно деформированная речь. Особенно отчетливо это в стихах тонического (равносложного)
строя, где стих конструируется из известных фонических элементов (слогов ударных и неударных) и
слово фигурирует не только как смысловая единица, но и как художественно-ценный звуковой
комплекс. Внимание, уделяемое слову, увеличивается, слово как бы «проявляется», будучи вдвинуто в
ритмическую слоговую последовательность.
Слова проходят параллельными рядами, особым строем, определяющим смысл слова не менее, чем
синтаксис. Помимо слова во фразе мы имеем слово в стихе и стиховые ассоциации, т.е. связи,
возникающие из сопоставления слова с другим словом стиха и из положения слова в ритмическом ряду
– стихе, иной раз могут подавить ассоциации фразовые.
Стиховая речь есть речь тесных смысловых ассоциаций*. Логическое членение в ней гораздо более
дробное и однообразное, чем в речи прозаической (т.е. представляется возможность обособить почти
каждое слово).
* В этой формулировке, как и в предшествующем абзаце (ритмические «ряды» слов, их новые связи определяют смысл
слова в «стиховой речи») заметно воздействие идей книги
Ю.Н. Тынянова «Проблема стихотворного языка» (1924).
Ближайшим образом – понятия «теснота стихового ряда».
Ритмический параллелизм выравнивает интонацию стиха. Стих имеет свой, слегка варьируемый
интонационный распев независимо от значения предложений, влагаемых в стиховой размер. Эта
независимость (или свобода) интонации от значения создает необходимость в каком-то примирении
обоих рядов. Подобно тому, что мы замечаем в метафоре, примирение происходит обычно в плоскости
эмоциональной. Стиховая речь есть повышенно-эмоциональная. При лирической краткости не может
быть смены эмоций. Эмоциональная окраска едина во всем стихотворении и определяет его
художественную функцию.
Вот почему, обращаясь к лирическому творчеству, мы встречаем совершенно особый тематизм и
особую конструкцию.
Фабульные мотивы редки в лирической поэзии. Гораздо чаще фигурируют статические мотивы,
развертывающиеся в эмоциональные ряды. Если в стихотворении говорится о каком-нибудь действии,
поступке героя, событии, то мотив этого действия не вплетается в причинно-временную цепь и лишен
фабульной напряженности, требующей фабульного разрешения. Действия и события фигурируют в
лирике так же, как явления природы, не образуя фабульной ситуации. Возьмем стихотворение Ф.
Туманского:
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей,
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.