 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
284
иудейского сектантства, дополненной мотивами античности и религий Востока, возникает христианская
Э., в к-рой главный акцент делается на спасении отдельного человека. Наступление «будущего века»
рассматривается сквозь призму таких понятий, как «второе пришествие», «воскрешение мертвых»,
«страшный суд». Э. Нового Завета выражает себя в многочисленных символах и притчах.
Новозаветные представления о конце мира получали разные интерпретации в разных социальных слоях
и в различные исторические эпохи. Напр., в христианстве явственно прослеживаются два направления:
народная Э., в центре к-рой находится изображение скорой гибели угнетателей, и церковная Э.,
занимающаяся описанием признаков «второго пришествия». Первая тенденция наиболее ярко видна в
«Откровении Иоанна Богослова» и апокрифическом «Евангелии Петра», вторая намечается в 24 главе
Евангелия от Матфея и в 13 главе Евангелия от Марка. В средневековой христианской Э. также можно
обнаружить два типа, к-рые условно можно назвать индивидуальной («малой») Э., как правило,
включающей представления о немедленном посмертном суде и воздаянии, а также загробной жизни
отдельной человеческой души (подобные воззрения были присущи, в основном, крестьянству, далекому
от понимания глубин церковной ортодоксии) и всемирной («великой») Э., включающей в себя учение о
конечной цели и конце мира в целом, в рамках христианского мировоззрения очерченное периодом
второго пришествия Иисуса Христа, Страшным судом, воскресением праведников и т.д. «Великая» Э.,
акцентирующая внимание на общем и не учитывающая в должной мере индивидуальное, была далека
от народных представлений о посмертном воздаянии, к-рое каждый хотел получить непосредственно
после своей кончины, не дожидаясь конца света. Близка христианской и мусульманская Э. Тема Э.
занимает существенное место в теологических изысканиях таких видных представителей
западноевропейской и американской мысли, как Ю. Мольтман, К. Ранер, В. Панненберг, Г. Ваханян и
некоторых др.
ЭЧМИАДЗИН – см. Армянская апостольская церковь.
Ю
ЮРОДИВЫЙ – в христианстве человек, избравший особенный путь спасения. – «Христа ради
юродства». Этот способ подвижничества восходит к словам апостола Павла (I Кор. 3:18–19). Ю.
принимал на себя личину безумия перед людьми, под к-рой он скрывал для Бога свою духовную
премудрость. Эти подвижники отказывались от общепринятых норм поведения, удобств и преимуществ
общественной жизни. Находясь среди социальных низов, Ю. смирением, кротостью, любовью к
ближним врачевали духовные и нравственные пороки. В истории Ю. часто выступали единственными
выразителями чаяний угнетенных, обличали «сильных мира сего» (св. Никола Салос, св. Василий
Блаженный). Подвижники, принимавшие на себя подвиг юродства, известны еще в древн. Церкви.
Особенное распространение этот христианский подвиг получил в России. В Русской Православной
Церкви в лице святых прославлены не менее двадцати подвижников, принявших на себя юродство ради
Христа.
Я
«Я и ДРУГОЙ» В
РЕЛИГИИ - способ осознания и переживания личностью религиозного общения, в
ходе к-рого субъективный мир одного верующего открывается для др. Такой способ осознания присущ
личности в развитых религиях; Я – это самость, субъект телесно-духовной целостности человека,
мыслящий, чувствующий, волеизъявляющий, действующий, понимающий тождественность с самим
собой и нетождественность с не -
Я, Другим. Способность сознавания связи Я и Д. формируется в
процессе социализации в условиях религиозной среды религиозные общения и деят-сть, в к-рые
непосредственно включен индивид в условиях этой среды, интериоризуются в его психологии и могут
развертываться в идеальном плане. Как и всякое общение, религиозное имеет коммуникативную,
интерактивную и перцептивную стороны, осуществляется посредством общественно-психологических
процессов сообщения, внушения, взаимозаражения, идентификации, взаимовосприятия,
персонализации и др. Оно складывается в соответствии с религиозным сознанием (см. Религия), с
помощью яз. религии, совокупности специализированных знаков и символов, в культе (см. Культ
религиозный) и во внекультовой деят-стей. Религиозное общение обусловливая своеобразие отраженной
субъектности религиозной личности – представленности Другого в Я и Я в Другом, Я в Ты и Ты в Я.
«Другой» может представать перед религиозным Я в непосредственном общении как «Значимый
Другой» человек – священник, пастор, епископ, духовник, папа, патриарх,
раввин, имам, гуру,
наставник, близкий в общине верующий и т.д. «Значимый Другой» может актуализироваться в
идеальном плане как образ существовавшего когда-то лица (основателя религии, активного его деятеля,
проповедника, учителя, святого, мученика за веру и др.) или гипостазированного (греч.
–
основание, сущность) существа (Бога, Ангела, демона, бодхисаттвы, Гайбы, Иблиса, джинны и др.). В