 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
28
основанной на чистом разуме, моральной веры, а эта вера есть «моральный образ мышления» разума
при его убежденности в том, что недоступно теоретическому познанию [Там же. С. 466–469]. Три
названные идеи сами по себе еще не знания, но все же они трансцендентные мысли, в которых нет
ничего невозможного. Мы не познаем природу души, умопостигаемый мир, высшую сущность, что они
есть само по себе, мы имеем лишь понятия о них, объединенные в практическом понятии высшего
блага как объекта нашей воли и совершенно априорно через чистый разум. Постулат бессмертия
вытекает из практически необходимого условия соразмерности продолжительности существования с
полнотой в исполнении морального закона. Постулат свободы
– из необходимого допущения
независимости от чувственно воспринимаемого мира и из способности определения своей воли по
закону некоего умопостигаемого мира. Наконец, постулат бытия Божьего – из необходимости условия
для такого умопостигаемого мира, который был бы высшим благом при предположении высшего
самостоятельного блага.
Субъективный эффект морального закона, а именно соответствующее ему и необходимое благодаря
ему стремление содействовать практически возможному высшему благу, предполагает, что последнее
возможно. Иначе было бы невозможно стремиться к объекту понятия, которое пусто и фактически
лишено объекта. Указанные выше постулаты касаются физических и метафизических, содержащихся в
природе вещей, условий возможности высшего блага – хотя и не ради спекулятивной, а ради
практически необходимой цели. Воля здесь повинуется неукоснительному велению разума, веление же
это объективно имеет свое основание в характере вещей. В практическом отношении постулаты – это
безусловно необходимая потребность, «признание истинности» их вытекает из потребности чистого
разума. Если признать, что моральный закон как веление безусловно обязателен для каждого, то
честный человек может сказать: я хочу, чтобы Бог был, чтоб мое существование в этом мире имело свое
продолжение и в природной связи в мире чистого рассудка, чтобы, наконец, мое существование было
бесконечным; я настаиваю на этом и позволю отнять у себя этой веры, поскольку мой интерес
неизбежно определяет мое суждение [3–2, Т. 4, ч. 1. С. 477–479]. Заповедь – содействовать высшему
благу – имеет объективное основание в практическом разуме; возможность этого блага также имеет
объективное основание, но в теоретическом разуме, который ничего против этого не имеет. Но каким
образом мы должен представлять себе эту возможность: по всеобщим ли закона природы, без
властвующего над природой мудрого Творца или только при допущении Его – этого разум объективно
решить не может. Но здесь появляется субъективное условие разума - единственный теоретически для
него возможный и вместе с тем единственный подходящий для моральности (которая подчинена
объективным законам разума) способ мыслить себе соответствии между царством природы и царством
нравственности как условие возможности высшего блага. Содействие этому благу и допущение его
возможности объективны (как следствие практического разума). Способ же, каким мы хотим мыслить
себе это высшее благо, зависит от нашего выбора, при котором под влиянием интереса чистого
практического разума допускается мудрый Творец мира. Поэтому в данном случае принцип,
определяющий наше суждение, хотя и субъективен как потребность, но вместе с тем как средство
содействия тому, что необходимо объективно (практически), есть основание максимы признания
истинности в моральном отношении, т.е. вера, основанная на чистом практической разуме. [Там же. С.
477–482].
Существо религии и ее виды
Сочинение Канта «Религия в пределах только разума» специально «посвящено определенному
понятию религии» [3–4. С. 83], ее философскому исследованию [Там же. С. 87]. В этом труде получают
обобщение и развитие философские идеи о религии. Философ исходит из того, что мораль не нуждается
в религии, благодаря чистому практическому разуму она довлеет сама себе. Но из морали возникает
представление о конечной цели всех вещей, и этим создается объективная практическая реальность для
сочетания целесообразности свободы с целесообразностью природы. Мораль неизбежно ведет к
религии, благодаря чему расширяется до идеи обладающего властью морального законодателя вне
человека, в воле которого конечной целью мироздания служит то, что может и должно быть также
конечной целью человека. Если мораль признает в святости своего закона предмет глубочайшего
уважения, то на ступени религии она в высшей, исполняющей эти законы причине представляет
предмет поклонения.
Кант проводит различие между исторической верой, которую называет также «верой Откровения»,
«статутарной», «церковной верой», и чистой религиозной верой, верой чистого разума, моральной
верой. Историческая вера основана на фактах и оказывает влияние в соответствии с условиями времени