 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
106
Сторонники теократии настаивают на жесткой дилемме: если политическая власть, как это имеет
место в западных демократиях, подчинена контролю снизу, это рано или поздно, но действующим в
гражданском обществе законам социал-дарвинизма, подчиняет ее влиянию денежного мешка – сильных
и наглых; альтернативой этому может быть только контроль сверху, со стороны религиозной веры,
подчиняющей политическую власть нравственно-религиозной идее. Разумеется, реальная историческая
действительность полна всяких промежуточных состояний, но теократическая мысль настаивает на
существовании принудительной логики, толкающей власть либо в том, либо в другом направлении. В
этом смысле можно говорить о противоположных тенденциях, вытекающих из западного и восточного
принципов.
2. Реализация принципа
Реализация теократического принципа в политике наталкивается на определенные противоречия и
предопределяет известные расколы теократической мысли. В нашей отечественной мысли они
проявляются, в частности, в позициях двух таких ярких защитников христианской теократии, какими
были В.С. Соловьев и А.В. Карташев.
В.С. Соловьев делает акцент на необходимости разделения политической и духовной власти с
учетом того обстоятельства, что влияние и авторитет церкви в обществе предопределяются степенью ее
независимости от власть предержащих. Именно дефицит такой независимости, сервилизм церкви по
отношению к императорской власти и погубили, как полагает Соловьев, Византию: «При недостаточно
самостоятельной и твердой духовной власти в Византии власть царская, не сдерживаемая с этой
стороны, всею тяжестью обрушивалась на социальную жизнь, подавляя в ней всякий энергический
личный почин, всякую самостоятельную деятельность... Спасение души было предоставлено
монастырям, а главная задача мирской жизни состояла в том, чтобы угождать императору и его слугам.
Теократическая задача христианства – создание праведного общества – потерпела в Византии
решительное поражение»*. Отправляясь от этих же критериев, В.С. Соловьев с тревогой говорит о
судьбах России как православного царства.
* Соловьев В.С. Указ. соч. С. 235.
Соловьев, по сути дела, развивает теорию альтернативного гражданского общества. Если
гражданское общество в западных демократиях означает в первую очередь независимое от власти
экономическое творчество или производство богатства, то гражданское общество на Востоке означает
независимое от прямого правительственного побуждения и контроля нравственно-религиозное
творчество. В этом смысле центральным институтом гражданского общества на Западе является
капиталистическое предприятие, организующее всю социальную жизнь
по своей модели, а
центральным институтом гражданского общества на Востоке является церковь — сосредоточение
нравственно-религиозных сил народа. Церковь, приподнятая над обществом в качестве властного
института, для этого, как считает Соловьев, мало пригодна. По-настоящему широкую социальную базу
нравственно-религиозное творчество получает тогда, когда церковь выступает скорее как институт
общества, а не институт государства.
«Все дело в том, что церковь на земле должна не только хранить святыню веры, но и непрестанно
бороться за нее с внешними врагами, должна укреплять, ограждать, усиливать религиозную жизнь. А
для такой деятельной борьбы ни монашеский характер, ни синодальный* образ церковного управления
не представляют благоприятных условий. Для борьбы нужна церковная власть вполне независимая,
сосредоточенная, энергичная. Зависимость духовной власти от светской и отсутствие у нее
собственного средоточия парализуют внешнюю деятельность церкви и подрывают ее влияние на жизнь
народа и общества»**.
* Синод учрежденный Петром 1 административный орган, ведавший церковными делами. Это означало устранение
автономии церкви, прежде воплощаемой независимой от светской иерархии фигурой Патриарха.
** Соловьев B.C. Указ. соч. С. 244.
Мысль Соловьева, по-видимому, состоит в следующем. Теократия, как он считает, это не просто
пронизанность государства религиозной идеей; это пронизанность такой идеей всего общества, всех
сфер социальной жизни. Но именно поэтому центр духовно-религиозного творчества не должен
находиться целиком наверху, олицетворяя определенный «сговор» государства и церкви за спиной
общества. Этот центр должен переместиться вниз, так чтобы духовно-религиозное творчество