180
задачу освобождения русского населения от татарской неволи и насилий.
Могущественный Московский князь, собравший под своей властью почти всю Вели-
кую Русь, перестал платить выход в Орду и вступил на несколько фронтов в борьбу с
татарами. Этот князь вместе с тем сознал себя прирожденным национальным Русским
государем и стал считать своей обязанностью соединить с Москвой и те русские земли,
которые находились под чужеземной властью. Своему титулу «великий князь всея
Руси» он стал придавать теперь не почетное, а юридическое значение. В 1501 году в
Москву явился посол от папы и Венгерского короля Владислава в качестве посредника
между Иваном и зятем его, королем Польским и великом князем Литовским
Александром. Этот посол стал упрекать московское правительство за то что оно
захватывает чужие вотчины и земли, на которые не имеет никакого права. Иван
отвечал послу: «Короли Владислав и Александр объявляют, что хотят против нас за
свою отчину стоять; но короли что называют своей отчиной?.. Папе, надеемся, хорошо
известно, что короли Владислав и Александр отчичи Польского королевства да
Литовской земли от своих предков, а Русская земля от наших предков, из
старины, наша отчина». Подобное же заявление Иван сделал и послам Александра при
заключении перемирия 1503 года. Литовский господарь жаловался, что Иван не отдает
ему его земель, что ему жаль своей отчины. «А мне, возражал Иван, разве не жаль
своей вотчины, русской земли, которая за Литвою, Киева, Смоленска и других
городов?» С национальной идеей тесно связалась и религиозная идея. После падения
Греческой империи Московский князь остался единственным государем, от которого
православное христианство могло ожидать защиты веры, личности и имущества, и
Московский князь сам сознал это свое призвание. Поэтому он счел своей обязанностью
вступиться за православную веру в соседнем Литовском государстве, когда ей стала
возражать пропаганда унии с Римом. По поводу принуждения православных людей к
римской вере московское правительство неоднократно делало представления
литовскому в конце XV века, а затем взялось и за оружие. Но взяв на себя выполнение
всех этих новых задач в силу естественного хода вещей, великий князь Московский не-
минуемо должен был придти к заключению о несовместимости их с удельным строем,
неминуемо должен был принять меры к уничтожению этого строя.
Отдельные меры он принимал уже при жизни своей. Еще в 1472 году его брат Юрий
Дмитровский, умирая бездетным, отказал ему свой удел. В 1481 году Иван взял удел по
смерти бездетного брата Андрея Меньшого. В 1485 году Иван принудил Верейского
князя Михаила Андреевича завещать ему удел мимо сына своего Василия, отъехавшего
по неудовольствию на великого князя в Литву. В 1493 году Иван отнял Углицкий удел
у брата своего Андрея Большого за то, что тот не пошел по его приказанию на берег
Оки против хана, а самого посадил в заключение. Митрополит по обычаю стал было
печаловаться за князя Андрея, но великий князь заявил ему, что, хотя ему и жаль брата,
но он не может освободить его: «когда я умру, он будет искать великого княжения под
внуком моим, и если не добудет сам, то смутит детей моих, а татары будут русскую
землю губить, жечь, пленить и дань опять наложат, а кровь христианская опять
польется по-прежнему, а все мои труды останутся напрасными, а вы будете рабами
татар». Итак, национально-государственные соображения заставляли Ивана III
сокращать уделы. Эти же соображения, очевидно, повлияли и на его духовное
завещание. Иван не решился порвать окончательно с удельными традициями и все
оставить одному из сыновей. Но он оставил ему так много, что доли всех остальных,
взятые вместе, были ничтожны по сравнению с долей старшего сына. Иван отказал
старшему сыну Василию приблизительно две трети своего государства (66 городов с
уездами), а остальным приблизительно треть (30 городов), ибо старший сын должен
был платить 717 рублей в каждую тысячу ордынских проторей. Таким образом,
удельные князья и порознь, и все вместе стали представлять величину, вполне
безопасную для великого князя. Не удовольствовавшись этим, Иван предоставил
|