 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
156
притязаний экономической науки — нужно выделить то, что мы называем "экономикой", из
всех прочих сторон общественной жизни.
При решении этой задачи я буду исходить из той предпосылки, что сохранение
общества как стабильного целого предполагает наличие структурно оформленных
институтов обеспечения социального порядка. Эти институты включают в себя широкий
круг формальных и неформальных явлений, начиная от устоявшихся традиций и
повседневных привычек до официальных институтов охраны правопорядка. Говоря об этом
спектре явлений, я буду различать явления социальные и политические. Термин
"социальный" я буду использовать в несколько нетрадиционном смысле — применительно
ко всем способствующим утверждению порядка влияниям, которые имеют место в частной
жизни. Главным из этих явлений, несомненно, является прессинг социализации,
оказываемый родителями на своих детей, — давление, направленное на то, чтобы обучить их
правильно вести себя, когда они станут взрослыми. Второй термин — "политический" — я
буду употреблять в обычном смысле, то есть применительно к тем институтам, посредством
которых некоторая группа людей или класс могут навязывать свою волю другим группам
или классам, входящим в общество. Точное определение этих терминов не так важно;
главная моя задача — описать защитную броню соглашений, формирующих поведение, —
отчасти неофициальных и частных, отчасти официальных и государственных, ограждающих
общество от действий, представляющих угрозу его стабильности.
Как социальные, так и политические элементы этой защитной брони связаны главным
образом с тем аспектом общественного порядка и внутренней согласованности
общественной системы, о котором обычно упоминают лишь вскользь. Этот аспект — общая
степень законопослушности и умения подчиняться, без которой весь арсенал прав и
привилегий, определяющий любой общественный порядок, можно было бы сохранить
только силой и открытыми репрессиями. Адам Смит со свойственной ему прямотой назвал
этот необходимый аспект всякого общества "субординацией". "Гражданское правительство
— писал он, — предполагает некоторое подчинение" (Смит, 1962. С. 513). Мы неоднократно
будем еще возвращаться к этой теме, но проблема, по-видимому, уже ясна. Это —
"неудобная" мысль о том, что экономика — всего лишь скрытая социализация* или
субординация.
* См.: Heilbroner, 1985. Ch. 2, 3. Я не касаюсь здесь социобиологии, которая лишь
вскользь поминается в статье Хиршлайфера и не имеет прямого отношения к нашей теме.
Я вижу два разных контраргумента, которые мог бы выдвинуть защитник истинной
веры в ответ на этот вызов. Прежде всего меня можно было бы обвинить в том, что я
проглядел ключевой аспект проблемы общественного порядка, который присутствует как в
первобытных, так и в командных обществах, а именно, что поведение в этих обществах —
будь то организация охоты, получение и использование государством дохода или какой-
нибудь другой, более отвлеченный вид деятельности — само "заключает" в себе элемент
понуждения к порядку.
Этот аспект можно определить как стратегию действий, диктуемую ситуацией, как
логику выбора, если говорить на языке экономики. Эта логика заставляет всех нормальных
людей действовать определенным образом, если они хотят (а так оно, вероятно, и есть)
получить благодаря этим действиям максимально возможную пользу. Одно из достижений
экономической теории заключается как раз в том, что ей удалось доказать, что для
достижения такого "оптимального" состояния необходимо взвесить предельные издержки и
выгоды всех возможных действий и выбрать такое их подмножество, для которою
предельные издержки будут равны предельной полезности. Элемент, понуждающий к
дисциплине, о котором здесь идет речь, заключается в негласном присутствии этой логики,
управляющей поведением отдельных людей независимо от того, сознают они это или нет.
Элемент субординации при этом не отменяется — он просто переносится в иную плоскость