 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
152
выбора.* Бизнесмены, как принято думать, начинают вещать о социальной ответственности
бизнеса, потому что на их установки влияет публичное обсуждение этих вопросов, а не
потому, что вся эта словесная шелуха необходима им для максимизации прибылей, если
принять во внимание господствующий в обществе климат государственного
интервенционизма. Или еще пример утверждают, будто бы рекламодатели наживаются на
податливости потребительских предпочтений, однако при этом не делается никаких попыток
объяснить, почему, скажем, реклама распространена в одних отраслях много шире, чем в
других, почему ее значение в той или иной отрасли со временем меняется и почему к ней
прибегают как в высоко-конкурентных, так и в монополизированных отраслях.**
* Интерпретация действия образования на потребление исключительно в герминах
эффекта цен и эффекта дохода предложена Т. Майклом (Michael, 1972).
** Анализ рекламы, согласующийся с предпосылкой стабильности предпочтений,
предполагающий, что реклама может быть даже важнее для конкурентных отраслей, чем для
монополизированных, см. в работе Стиглера и Беккера (Stigler and Becker, 1977). Полезное
обсуждение проблемы рекламы, которое также обходится без сдвигов ad hoc в структуре
предпочтений, содержится в работе Нельсона (Nelson, 1975).
Естественно, то, что для экономистов, номинально приверженных экономическому
подходу, является искусом, превращается в непреодолимый соблазн для тех, кто не знаком
ни с этим подходом, ни с научными разработками в области социологии, психологии или
антропологии. С изобретательностью, достойной лучшего применения, любое мыслимое
поведение приписывается власти невежества и иррациональности, частым необъяснимым
сдвигам в системе ценностей, обычаям и традициям, неизвестно как действующим соци-
альным нормам или категориям "ego" и "id".*
* Категории психоанализа, введенные З. Фрейдом.
Я не собираюсь утверждать, что такие понятия как ego и id, или социальные нормы
лишены научного содержания. Мне хотелось бы только заметить, что они наравне со
многими понятиями из экономической литературы выступают орудиями искушения и ведут
к бесплодным объяснениям человеческого поведения ad hoc. Можно к примеру, ничтоже
сумняшеся, доказывать одновременно и что резкое повышение рождаемости в конце 40-х —
начале 50-х годов было обусловлено возобновившимся желанием иметь большие семьи, и
что длительное падение рождаемости, начавшееся буквально несколько лет спустя, было
связано с нежеланием стеснять себя большим количеством детей. Или утверждать, будто
жители развивающихся стран слепо копируют "ответственное" отношение ко времени,
присущее американцам, тогда как намного плодотворнее объяснять распространившееся
среди них стремление экономить время его возросшей экономической ценностью (Becker,
1965). Высказываются и соображения более общего порядка, согласно которым традиции и
обычаи станут искореняться в развивающихся странах, потому что молодежь так совращена
американским образом жизни; при этом не обращают внимания, что обычаи и традиции
крайне полезны в относительно стабильной среде, но часто превращаются в помеху в
динамичном мире, особенно для молодежи (Stigler and Becker, 1977).
Даже те, кто убежден, что экономический подход приложим к формам человеческого
поведения, признают, что многие неэкономические факторы также имеют важное значение.
Очевидно, что математические, химические, физические и биологические законы оказывают
огромное влияние на человеческое поведение, воздействуя на структуру предпочтений и
производственные возможности. То, что человеческое тело подвержено старению, что
коэффициент прироста населения равен коэффициенту рождаемости плюс коэффициент
миграции минус коэффициент смертности; что дети интеллектуально более одаренных
родителей обладают лучшими умственными способностями, чем дети интеллектуально
менее одаренных родителей; что люди должны дышать, чтобы жить; что гибридные сорта