 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
93
общем-то, было неизвестно, куда он поведет, ему, "вождю", хотелось вверить свою судьбу, а
вместе с тем и заботу о стабильности государства и народного хозяйства.
Слишком упрощенно и примитивно объяснять сталинизм некими личными качествами и
даже болезнями "вождя". Полувековое господство сталинизма (продолжавшееся и после
смерти Сталина) без социальной базы — это теоретический абсурд. Сталинизм опирался на
двоякого рода социальные силы. Левая антибуржуазная и антикулацкая демагогия привлекла
бедняцкую часть деревни и люмпен-пролетарские слои. Не следует забывать, что из-за
неразвитости промышленности разоряющиеся крестьяне отнюдь не- всегда становились
пролетариями, они пополняли ряды деклассированных элементов города и деревни. Они
жили лишь с одной мыслью: у богатых взять, а бедным раздать. Их потребительская
идеология находила отзвук в сталинской пропаганде, которая обещала, по крайней мере,
"уничтожить кулачество как класс". Но и среднее крестьянство в своей основной массе
надеялось на "вождя", как раньше надеялось на царя, на то, что он поможет крестьянам пре-
кратить внутридеревенскую борьбу. К тому же Сталин вроде бы обещал неплохие
перспективы: жить артелью, хозяйствовать самостоятельно, выполняя лишь определенные
налоговые обязательства перед государством, использовать государственные трактора и дру-
гие машины. Бедняки войдут в колхоз и не будут больше враждовать, кулаков
экспроприируют и вышлют, они тоже не будут мешать. Можно будет жить под опекой
государства, в стороне от крайностей рыночной конкуренции.
Кто же знал, что эти "программные обещания" обернутся столь неисчислимыми
бедствиями? Вряд ли кто из крестьянской массы обратил внимание на то, что в 1925 г., когда
в деревне, казалось бы, раскрепостили нэпманские силы, руководство во весь голос
заговорило о необходимости ускоренной индустриализации страны. И тут же встал на
практике вопрос о накоплениях.
Троцкисты рубили с плеча: экспроприировать крестьянство, осуществить
"первоначальное социалистическое накопление" и провести мгновенную индустриализацию.
Позиция троцкистов была абсолютно неприемлема. Будучи реализованной, она оттолкнула
бы крестьян, а это 80% населения.
Позиция "позднего" Бухарина противоположна. Да, рассуждал он, для
индустриализации необходимы накопления. Накопления имеются у зажиточного
крестьянина, кулака. Середняк едва обеспечивает простое воспроизводство, у бедняка
воспроизводство отрицательное. Передача кулацких накоплений в казну через налоги
возможна лишь в одном случае — в случае нормального расширенного воспроизводства
кулацкого хозяйства. Кулака нельзя трогать, ведь он источник накоплений. Сам же ход
индустриализации должен осуществляться по классической схеме — от легкой промыш-
ленности к тяжелой, от производства предметов потребления к производству средств
производства.
Но и позиция Бухарина оказалась неприемлемой. Во-первых, он не учитывал того, что
бедняцко-середняцкая масса крестьян без восторга встретила бы перспективу несколько
десятилетий трудиться на кулака. Во-вторых, он не учитывал политическую необходимость
ускорения процесса индустриализации: страна неминуемо должна была столкнуться с
окружением в военной схватке.
Сталин выбрал простой путь, практически близкий к троцкистскому, тем более что так
или иначе успел совершить колхозизацию, фактически обманув крестьян в их ожиданиях.
Думается, что одна из причин этого явления заключается в том, что многие деятели, не
согласные с линией Сталина, легко отступали от своих взглядов, не смогли организовать
оппозицию и в запале идеологической борьбы предавали друг друга, предоставляя Сталину
карт-бланш для бесконтрольных действий.
Итак, политика ускоренного продвижения по пути индустриализации стала
преобладающей. Организация колхозов теперь рассматривалась не как самостоятельная
задача, а как способ выкачивания средств из деревни. Рост промышленности, развитие
производительных сил не сопровождались формированием действительно социалистических