 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
235
денежных отношений. Сделаем оговорку: развитие товарно-денежных отношений при
сохранении нетоварных форм хозяйствования в предшествующие исторические периоды не
сделало Россию ни процветающей, ни европейской. Возможно, что именно это обстоятельство
привело большевиков к мысли, что стоимостные связи и отношения могут быть ликвидированы
безболезненно для российской экономики.
Итак, обратимся еще к одному "наследству", которое досталось российскому пролетариату от
предыдущего строя, к
товарному типу организации общественного производства и
соответствующей ему системе товарно-денежных отношений. Отношение большевиков к
рыночным категориям — пример метафизических подходов к действительности, несмотря на то,
что марксисты всегда кичились своей диалектичностью. Любой марксист знал, что капитализм
развился как строй всеобще-товарный, что товар является "экономической клеточкой" бур-
жуазного общества. Но, понимая это, марксисты очень часто делали вывод, ложный даже с
точки зрения формальной (не говоря уже о диалектической) логики: если мы уничтожаем
капитализм, значит мы уничтожаем товар. В результате, вместо того, чтобы взять на
вооружение товарно-денежные отношения как форму экономической связи, тысячелетиями
формировавшуюся в человеческих обществах на разных ступенях развития цивилизации, в России
попытались уничтожить эту форму связи до того, как развились другие формы, гипотетически
мыслимые в марксистской теории —
непосредственно общественные и планомерные. Товарно-
денежные отношения отвергались скорее на некоторых этических основаниях как "нечистое"
наследие капитализма. В этой точке зрения — очень много непосредственно от К. Маркса, не-
истового врага рынка, стоимости и денег. Диалектик Маркс видел, что рынок не только разобщает
людей, но и объединяет их*. Но там, где Маркс наблюдал единство и борьбу
противоположностей, он всегда больше интересовался борьбой, а не единством. Такого рода
"специализация" и породила отрицание стоимостных связей в социалистическом обществе. А
русские марксисты с удовольствием ухватились за эту мысль. В стране, где рыночные связи
никогда не были всеобщими, где и капиталистические отношения были неразвитыми,
отрицание товарно-денежных отношений становится понятным и естественным.
Мы не будем сейчас дискутировать по поводу того, возможны ли вообще так называемые
"непосредственно общественные" отношения. Нам в данном случае достаточна констатация того,
что большевики разрушали старые формы до того, как создавали новые. Отсюда — перманентная
неэффективность советской экономики.
Вехи
Политическая революция большевиков победила быстро и относительно легко, но ее гарантом,
по мысли В. И. Ленина и его последователей, могла стать лишь революция социально-
экономическая. Но как конкретно проводить
* "Чем больше мы углубляемся в историю, тем в большей степени индивидуум, а следовательно, и производящий
индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому. Лишь... в "гражданском
обществе" различные формы общественной связи выступают по отношению к отдельной личности просто как
средство для ее частных целей, как внешняя необходимость. Однако эпоха, которая порождает эту точку зрения —
точку зрения обособленного одиночки,— есть как раз эпоха наиболее развитых общественных... связей".— Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 12.— С. 710.
ее — не знал никто. В арсенале большевиков не было практического опыта такого рода
преобразований, поэтому опереться можно было только:
— на теоретический багаж марксизма;
— на сугубо прагматические решения с целью сохранения власти;
— на усиленную социальную пропаганду и демагогию. Отдадим должное большевикам: с
задачей они справились блестяще, делая с Россией, в зависимости от ситуации, что хотели. И —
скажем откровенно — делали таким образом, что большинство граждан советской России верило,
что так и нужно делать.
Впрочем свой прагматизм Ленин не очень-то и скрывал: "Нам наши противники не раз говорили,