 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
216
До настоящего времени продолжается обсуждение в печати октябрьских событий. Но, очевидно,
сказано еще далеко не все. К их анализу историки вынуждены будут возвратиться еще не раз. Тем не
менее отметим, что практически для подавляющего большинства населения страны было ясно: в
октябрьских событиях не было ни победителей, ни побежденных. Это была общенародная трагедия,
явившаяся следствием антинародной политики незадачливых политиков, трагедия, тяжело
отразившаяся на состоянии всего российского общества. Ее последствия еще долго будут сказываться
на политической жизни России.
В ряде публикаций последнего времени приводятся обобщающие данные, характеризующие не
только сами события осени 1993 г., но и последующие страницы политической истории страны. В этом
отношении несомненный интерес представляет изданная в 1995 г. Российским независимым
институтом социальных и национальных проблем монография под названием "Власть и оппозиция.
Российский политический процесс XX столетия".
Основными составляющими этого перехода государственного строя страны в новое качество стали:
демонтаж системы Советской власти сверху донизу; доработка текста новой Конституции, целиком
подогнанной не только под интересы правящих сил, но и лично под Президента Б.Н. Ельцина. Можно
не соглашаться с теми или иными утверждениями политологов и историков, но трудно оспорить факт,
что новый политический режим продиктовал обществу свои ультимативные представления о будущем
России, руководствуясь, помимо своих личных вожделений, интересами лишь части граждан страны,
реализуемых к тому же за счет нарушений и прямого ущемления интересов другой их части.
Еще в сентябре 1993 г., в разгар борьбы со Съездом народных депутатов и Верховным Советом РФ
Б.Н. Ельцин под давлением обязательств издал Указ, в соответствии с которым на июнь 1994 г.
назначались досрочные президентские выборы. В заявлении Президента РФ от 8 октября, т.е. уже после
разгрома оппозиции, подтверждалось, что выборы в высший законодательный орган состоятся в ранее
объявленные сроки, т.е. в декабре, а выборы Президента — позднее. Больше к этому вопросу Президент
не возвращался, а точка зрения о том, что президентские выборы могут состояться не ранее июня 1996
г. стала воспроизводиться средствами массовой информации как официальная, перманентно вызывая
претензии со стороны различных оппозиционных сил. К тому же проект Конституции наделял
Президента РФ столь широкими полномочиями, что логично требовалось и новое всенародное
подтверждение, что они, эти полномочия, персонально вручаются именно этому, а не другому человеку.
Отвечая 16 ноября 1993 г. на вопросы корреспондента газеты "Известия" по поводу завершения работы
над проектом Конституции РФ, Б.Н. Ельцин, в частности, сказал: "Не буду отрицать, что полномочия
Президента в проекте действительно значительные. А как бы вы хотели? В стране, привыкшей к царям
или "вождям", в стране, где не сложились четкие группы интересов, не определены их носители, где
только-только зарождаются нормальные партии; в стране, где чрезвычайно слаба исполнительская
дисциплина, где вовсю гуляет правовой нигилизм, — в такой стране делать ставку только главным
образом на парламент? Да через полгода, если не раньше, люди потребуют диктатора. Такой диктатор
быстро найдется, уверяю вас и, возможно, в том же парламенте" (Известия, 1993. 16 ноября).
Это весьма знаменательное в плане традиций отечественной политической культуры заявление, где
упоминается о царях, диктаторах и парламенте в одной связке далеко не случайно. Воспроизводилась
традиционная для дореволюционной России дилемма: "или царь, или анархия, которая неизменно
завершается диктатурой".
Скоротечная избирательная кампания прошла в обстановке ожидания радикально- и либерально-
демократическими силами благоприятных для себя итогов народного волеизъявления.
Действительность оправдала эти надежды лишь частично, а если быть более точными, в большей
степени разочаровала, чем вдохновила сторонников радикального варианта реформ, внедряемых в
общество характерным для России волюнтаристским нажимом "сверху".
Несомненной победой Б.Н. Ельцина и его сторонников стало то, что им удалось убедить общество
без серьезных эксцессов признать итоги референдума по новой конституции как акт ее "всенародного
одобрения". В достижении такого результата и был, судя по всему, главный смысл
"волеизъявительных" акций 12 декабря 1993 г. По официальным данным, за Основной Закон
государства проголосовало 32,9 млн. человек (58,4 % от числа принявших участие в референдуме и 32,3
% от общего числа избирателей страны). Легитимна ли конституция, не набравшая даже трети голосов
потенциальных избирателей? Такова была первая реакция оппозиции на итоги референдума. Затем,
правда со значительным опозданием, стали появляться оценки ряда отечественных и западных
экспертов в пользу версии о подтасовке результатов референдума в целом. Но подобные акции