 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
63
В портрете Прасковьи Иоанновны еще много от старорусской живописи: нет анатомической
правильности, светотеневая моделировка формы осуществлена приемом высветления от темного к
светлому, поза статична. Цветовые рефлексы отсутствуют. Свет ровный, рассеянный. И даже ломкие
складки одежды в чем-то напоминают древнерусские пробела. Но при всем этом в лице Прасковьи
Иоанновны читается свой внутренний мир, определенный характер, чувство собственного достоинства.
Это лицо с большими, выразительными, печально глядящими на зрителя глазами (вспомним известное
выражение «глаза – зеркало души») – центр композиции. Ни тени кокетства, ничего показного нет в
этом лице, а есть погруженность в себя, что выражается в ощущении покоя, статики, тишины. Как
сказал поэт, «прекрасное должно быть величаво».
Обучение за границей длилось с 1716 по 1719 г., в начале 1720 г. Петр отзывает Никитина, вероятно
собираясь сделать профессором Академии художеств, проекты которой усиленно обсуждает в это
время. Пенсионерство, возможно, помогает художнику освободиться от скованности, некоторых черт
старой русской живописи, но не изменяет его общего художественного мировоззрения, его понимания
задач искусства, обогащая его при этом знанием всех тонкостей европейской техники. Написанный
после возвращения из-за границы портрет канцлера Головкина (ГТГ) насыщен предельно напряженной
внутренней жизнью, душевной серьезностью, сосредоточенностью, почти меланхолией, как и
«доитальянские» портреты. Он близок им и общим композиционным решением, постановкой фигуры в
пространстве, красочной гаммой. Фон всегда носит несколько плоскостной, «иконный» характер, из
которого «выступает» фигура. Все внимание мастера сосредоточено на лице, определяющем
характеристику умного, волевого дипломата, которому известны все тонкости государственной
политики. Аксессуары не играют существенной роли и в портрете Сергея Строганова, полного энергии
и жадной заинтересованности жизнью, при всей томности позы элегантного придворного, вышедшего
из среды промышленников (ГРМ). Заметим, кстати, что портрет Строганова – второй датированный
(1726 годом) в наследии Никитина. А расцвет творчества Никитина –последние пять лет до смерти
Петра, сделавшего художника «персонных дел мастером», гофмалером, даровавшего ему мастерскую
«у Синего мосту». Еще когда Никитин только выехал в Италию и путь его лежал через Берлин, Петр
писал Екатерине
I, чтобы она повелела Никитину написать портрет прусского короля, «...дабы знали,
что есть и из нашего народу добрые мастеры», – он гордился художником.