 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
248
выразительность. Наконец, с началом общественно-политического «пробуждения», с попыткой
восстановить порванную «связь времен», заглянуть в глубинные истоки отечественной культуры
связано появление религиозной темы в искусстве конца 80-х–начала 90-х годов (В. Клыков. Памятник
протопопу Аввакуму, памятник Серафиму Саровскому).
Один из последних памятников, установленных в Санкт-Петербурге, – Нобелю решен сугубо
символически (1991, П. Шевченко, С. Алипов, арх. Жуйков). В целом монументальную скульптуру
последних трех десятилетий объединяет ряд черт. Несомненно, что для нее характерно возрастание
роли архитектуры в образном решении, в ней отчетливо тяготение к обобщению скульптурных форм, а
также расширение круга использованных материалов (кроме традиционной бронзы, мрамора, металла–
бетон, из техник– излюбленная закавказскими мастерами выколотка и т. д.).
Станковая скульптура проходит в основном те же пути, что и станковая живопись этих лет. Она
стремится освободиться от парадности и помпезности, патетики и фальши. Скульпторы, как и
живописцы, приходят к языку лапидарному, сдержанному, лишенному повествовательности. Еще одна
важная характерная черта – постоянное совершенствование художественного мастерства и, как и в
монументальной скульптуре, тяготение к разнообразию форм и материалов, от бронзы и кованой меди
до шамота и терракоты.
От 60-х годов осталось много этюдов – художники как бы набирали материал «с натуры», чтобы
позже использовать его в обобщенных образах (Лео Лангинен «Строители», 1960–1961).
В 70-х годах в советской скульптуре появилось направление, которое исследователи стали условно
называть «поэтическим документализмом». К нему можно отнести такие работы, как «Святослав
Рихтер и Нина Дорлиак» В. Вахрамеева (бронза, 1976–1977), портрет хирурга Г.А. Илизарова Ю.
Чернова (кованая медь, 1975). Изображение рояля и занавеса в первом портрете и настоящего
хирургического инструмента – во втором в какой-то мере оправдывает название направления.