 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
260
Случалось, -ситуация изменялась в пользу правителя, который стремился при этом опираться не на
родню, а на преданных лично ему слуг и чиновников из числа, как правило, чужеземцев, включая рабов,
т.е. людей неродственного происхождения. Аналогичным образом порой создавались и армии - из
наемников и рабов. Но, во-первых, позволить себе такое мог далеко не каждый правитель, ибо для
этого, помимо его воли, должны были существовать и благоприятные условия, в частности
гарантированный источник доходов, не связанный с налогообложением своего народа (доходы от
монополизированной правителем торговли, торговые пошлины от транзитной торговли, ресурсы
рудников, наконец, работорговля). Во-вторых, это тоже было не слишком стабильным и надежным.
Дело в том, что каждый из возвышавшихся в том или ином прото-либо раннем государстве
правителей не имел достаточной социальной опоры для укрепления своей власти. В глазах
управлявшихся им соплеменников, продолжавших жить по традиционным нормам родовой общины,
правитель был лишь верховным распорядителем общего достояния, причем действовавшим под
строгим контролем и в соответствии с традиционной нормой. Правитель имел право на небольшой
налог с общин, на трудовые повинности общинников (тоже не чрезмерные и, главное,
санкционированные традицией), на дань с вассальных вождей. Но это давало ему не слишком много,
хотя бы потому, что само экстенсивное хозяйство велось таким образом, что о больших запасах и тем
более о кумуляции избытков в больших размерах по многим причинам говорить не приходилось.
Экстенсивное сельское хозяйство могло дать весьма немного излишков, а внутренняя торговля
практически почти не существовала: большинство африканцев жило в условиях натурального
хозяйства. Выручали, как упоминалось, транзитная торговля, монополизированные правителями
промыслы. Но это и было источником нестабильности власти, вынужденной опираться не столько на
соответствующую организацию собственного общества, сколько на факторы внешние, весьма
изменчивые и неопределенно действующие.
В сложившихся условиях практически не было материальной основы для процесса внутренней,
внутригосударственной приватизации - того самого, который сыграл везде в мире решающую роль
внутреннего толчка, определившего переход от ранней государственности к развитой. Да и как было
сложиться слою частных собственников, если в государствах, о которых идет речь, не было ни товарно-
денежных отношений, ни рынка, ни соответствующей инфраструктуры, а примитивная меновая
торговля, вполне устраивавшая людей и отвечавшая потребностям местного населения, не могла лечь в
основу сколько-нибудь значительного процесса приватизации и привести к появлению слоя не
связанных с властью собственников. Более того, все те факторы, которые потенциально могли бы
способствовать созданию упомянутого слоя и дать толчок процессу внутренней приватизации, в
африканских условиях лежали и действовали как бы вне социума, на уровне транзитной торговли.
Существовали ведь и торговые центры, и города, и большие отряды купцов-собственников, и огромная
по объему торговля, но все это было чем-то внешним по отношению к традиционному африканскому
социуму, который был лишь объектом, а не субъектом транзитной торговли. В эту торговлю
включалась стоявшая над социумом власть, о чем уже упоминалось. Но это было прямо
противоположным тому, о чем идет речь: правители, монополизировавшие торговлю, не были и не
могли быть субъектами процесса внутренней приватизации. Они тоже оказывались вне социума,
которым управляли.
В результате ранние политические образования, возникавшие в разных районах Африки южнее
Сахары в достаточно большом количестве, как под непосредственным воздействием внешних сил, так и
под опосредованным их влиянием (а это касается львиной доли африканских государственных
образований средневековья), не имели развитой административной инфраструктуры и надежной
социальной опоры. Они либо возникали и быстро исчезали, сменяя друг друга в рамках того же либо
появившегося здесь нового этнического субстрата, либо длительное время существовали в едва
заметной и не эволюционировавшей примитивной форме. Правда, изредка делались попытки укрепить
слабую административную структуру, создать систему провинций и округов с назначаемыми обычно не
из числа близкой родни вождя управителями. Делались попытки и внедрить по исламской схеме
систему условного землевладения должностных лиц, а в позднем средневековье порой усиливалось
хозяйство казны за счет организации плантаций с массовым использованием труда рабов. Но все это не
приносило необходимого эффекта, ибо со временем увязало все в той же традиционной общинно-
родовой социальной структуре, которая практически не изменялась от верхушечных экспериментов и
перемен.