 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
240
религия японцев синто («путь духов»), в значительной мере обогащенная за счет китайского даосизма,
сумела найти модус вивенди с буддизмом в рамках так называемого р¸бу-синто. Все это, вместе взятое,
дало сильный толчок развитию древнеяпонской литературы, мифологии, а также нелегкому делу
составления хроник, географических описаний и т.п.
Словом, японцы быстрыми темпами преодолевали свое отставание от великого соседа, заимствуя
все, что только можно. Однако при этом сохранялось и то, что заметно отличало Японию как от Китая и
Кореи, так и от подавляющего большинства прочих неевропейских обществ. Особенности, о которых
идет речь, были связаны с огромной ролью родоплеменной феодализирующейся знати и более
явственной, нежели где-либо еще, тенденцией к приватизации, т.е. к возрастанию роли и значения
частного владения при слабости власти центра. Эти особенности проявились не сразу. В период Нара их
еще почти не было заметно - на переднем плане господствовала всеми признанная и почитаемая
китайская модель. Но с IX в. ситуация стала понемногу меняться.
Прежде всего система государственной власти оказалась не столь прочной, как то было в Китае
(даже в Корее). Божественный тэнно, как это выяснилось уже в конце VIII в., более царствовал, нежели
реально управлял страной. Конфуцианской элиты чиновников-администраторов по китайскому образцу
вокруг него не сложилось, как не возникла и система регулярного их воспроизводства с конкурсными
экзаменами в качестве ее базы. Это было первое очень важное, даже принципиальное отличие японской
модели от китайской, корейской и вьетнамской. Вакуум власти оказался заполненным влиятельным
домом Фудзивара, представители которого из поколения в поколение не только наследственно
становились регентами-правителями при императорах, но и женили императоров на женщинах своего
клана.
Отстроив новый город Хэйян (Киото), опять-таки по китайскому образцу, дом Фудзивара перенес
туда центр администрации страны, сделав, таким образом, Хэйян даже не второй, а фактически первой
столицей Японии (794 г.). В IX - XI вв. влияние Фудзивара настолько усилилось, что императоры
превратились почти в марионеток в их руках. И хотя они, опираясь на часть недовольной этим
аристократической знати, пытались время от времени сопротивляться, к успеху это не привело.
Напротив, сложился даже некий стереотип двойственной, со временем даже тройственной власти. Как
правило, каждый император не слишком долго оставался на троне: взойдя на него в малолетнем
возрасте (дом Фудзивара обычно был заинтересован именно в этом), он в годы зрелости отрекался от
власти в пользу своего малолетнего наследника и уходил в тот или иной буддийский монастырь,
сохраняя при этом за собой определенное влияние на положение дел в стране. Постепенно эта практика
стала использоваться некоторыми экс--императорами для того, чтобы создать в своем монастыре
альтернативный политический центр, в чем были заинтересованы как соперничавшие с Фудзивара
знатные роды, так и влиятельные монастыри. Но, хотя упомянутые альтернативные центры власти
иногда становились достаточно могущественными, сам по себе факт распыления власти между двумя-
тремя центрами был в конечном счете на руку именно Фудзивара, чей центр в Хэйяне продолжал в этой
ситуации быть главным.
На что опирался этот влиятельный клан в борьбе за власть? Дело в том, что при отсутствии
налаженной системы воспроизводства чиновников-конфуцианцев система бюрократии по китайскому
эталону неизбежно должна была оказаться неэффективной. Неудивительно, что в территориальной
администрации Японии посты губернаторов и уездных начальников захватили и почти наследственно
удерживали за собой местные знатные дома, вследствие чего централизованная структура приобрела
явственные признаки феодальной, в рамках которой каждый сильный владетельный аристократ
чувствовал себя хозяином в своей местности. И он не только чувствовал себя хозяином, но и реально
был им, ибо в сфере аграрных отношений по все той же причине искусственно созданная по китайскому
эталону надельная система с круговой порукой пятков и десятков дворов тоже оказалась
несостоятельной: с IX - X вв. государственные наделы стали превращаться фактически в
наследственные владения крестьянских семей, а совокупность нескольких деревень (не обязательно
соседних) обычно оказывалась владением (с¸эн) знатного дома, господствующего в данном уезде.
Конечно, часть своих доходов владельцы наследственных с¸эн были обязаны посылать в центр - все-
таки они формально оставались представителями власти в уезде, но это не мешало такого рода знатным
домам чувствовать себя хозяевами уезда. Приблизительно с X в. в Японии вся власть на местах
оказалась в руках частновладельческих домов знати, владельцев с¸эн разных размеров. Собственно, эту
структуру, сложившуюся в качестве альтернативы классической китайской конфуцианской