 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
171
157. Несколько раз в неделю у меня бывает такое чувство, что должно случиться что-то
страшное.
158. Большую часть времени я чувствую себя усталым.
159. Я люблю бывать на вечерах и просто в компаниях.
160. Я стараюсь уклониться от конфликтов и затруднительных положений.
161. Меня очень раздражает то, что я забываю, куда кладу вещи.
162. Приключенческие рассказы мне нравятся больше, чем рассказы о любви.
163. Если я захочу сделать что-то, но окружающие считают, что этого делать не стоит, я могу
легко отказаться от своих намерений.
164. Глупо осуждать людей, которые стремятся ухватить от жизни все, что могут.
165. Мне безразлично, что обо мне думают другие.
Лекция 21. Общественное мнение в коллективе
Мнение для публики в наше время есть то же, что душа для тела, и изучение одной
естественно ведет нас к другому. Уже слышу возражения о том, что во все времена существовало
общественное мнение, тогда как публика в смысле, установленном нами, довольно недавнего
происхождения. Это верно, но мы сейчас увидим, к чему сводится значение этого возражения. Что
такое общественное мнение? Как оно рождается? Каковы его личные источники? Каким образом в
своем росте выражается оно и в своем выражении растет, как то показывают современные
способы его выражения, всеобщая подача голосов? Какова его плодотворность и его
общественное значение? Как оно преобразуется? И к какому общему устью, если существует
таковое, стремятся его многочисленные потоки? На все эти вопросы мы попытаемся по
возможности ответить.
Прежде всего, следует заметить, что в слове
мнение обыкновенно смешиваются два
понятия, которые, правда, спутаны, но которые должен различать тщательный анализ: мнение в
собственном смысле слова - совокупность суждений, и общая воля - совокупность желаний.
Здесь мы займемся мнением, взятым преимущественно, но не исключительно в первом из этих
двух значений.
Как бы ни было велико значение общественного мнения, не нужно преувеличивать его роли,
несмотря на то, что в наше время оно является наводняющим потоком. Постараемся установить
предел сферы его господства. Его не нужно смешивать с двумя другими фракциями
общественного духа, которые одновременно питают и ограничивают его, которые находятся в
беспрерывной борьбе с ним из-за этих пределов.
Одна из них - это
традиция, накопленный и сгущенный экстракт того, что составляло
мнение умерших, наследие необходимых и спасительных предубеждений, часто тягостных для
живущих.
Другая - это та, которую мы позволим себе назвать собирательным и сокращенным именем –
разум, понимая под этим относительно рациональные, хотя часто безрассудные личные суждения
избранных, которые изолируются, и мыслят, и выходят из общего потока, чтобы служить для
него плотиной или направлять его. Священники в прежние времена, философы, ученые,
правоведы, соборы, университеты, судебные учреждения – являлись поочередно или
одновременно воплощением этого устойчивого и направляющего разума, который редко
отличался и от страстных и стадных увлечений масс, и от двигателей или вековых принципов,
заложенных в глубине их сердец. Хотелось бы прибавить к этому перечню парламенты, палаты
или сенаты. Не избраны ли их члены именно для того, чтобы решать дела в полной
независимости и служить для обуздания общественного бега? Но действительный ход вещей
далеко не соответствует идеалу.
Прежде чем приобрести общее мнение и осознать его таковым, индивидуумы, составляющие
нацию, сознают, что обладают общей традицией и сознательно подчиняются решениям разума,
который считается высшим. Таким образом, из этих трех разветвлений общественного духа
мнение начинает развиваться последним, но быстрее всего увеличивается, начиная с известного
момента, и оно увеличивается в ущерб двум другим. Против его периодических приступов не
устоит ни одно национальное установление; нет такого индивидуального разума, который бы не
задрожал и не смутился перед его угрозами или требованиями. Которому же из этих двух
соперников мнение делает больше зла? Это зависит от его главарей. Когда они принадлежат к