 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
11
Начало научной истории права и государства.
На исходе XVII в. немецкий философ Г. Лейбниц в трактате «Новый метод изучения и обучения
юриспруденции» (1667) сформулировал новые задачи общего изучения истории права: они
заключаются в общем разъяснении правового развития. Потому и по содержанию историография права
может быть различной: внутренней историей права (историей собственно
юридических форм одного или нескольких народов) и внешней историей, помогающей
уразуметь движение права. Но что влияет на перемены в государстве и праве? – законченные для своего
времени ответы на этот вопрос, поставившие юридическую историю на основу науки, дала философско-
политическая мысль Просвещения.
Теоретики английского Просвещения (Дж.Харрингтон, А. Смит) полагали, что в истории формы
правления приспосабливаются к отношениям собственности, французский правовед и литератор Ш.
Монтескье в своем трактате «О духе законов» (1748), едва ли не самом знаменитом произведении
европейской правовой мысли, связал формы правления и законодательства с нравами народа, степенью
его просвещенности, с географическим положением: государств, гибнут, когда нравы в народе, в том
числе дух свободы, приходят в упадок. Эти рассуждения, хотя более философско-политического, чем
собственно исторического смысла, получили тогда европейское распространение.
Под влиянием концепций Монтескье и, возможно, не без полемики с ним появился труд, который
можно назвать собственно первым опытом всеобщей истории государства и права, – книга
малоизвестного французского историка А. Л. Гоке «О начале законов, искусств и науки у древних
народов» (в 3 т. 1758). Законы и правление, замечал он, – часть общей культуры народа, но едва ли не
самая важная, ибо они есть история человеческого разума. Древнейшее из видов правления –
монархическое: оно подобно родительской власти и потому же оно благое; деспотизм рождается со
стремлением к обширным империям. Для блага общества нужны нормы – так появляются законы (в
Египте, Вавилоне, Иудее, Греции – о чем шла речь в книге). Просвещение, переход к земледелию
усложняет право; но оно может и рушиться: «Всякое государство, где народ судит и решает, по сути
порочно».
Если Франция эпохи Просвещения отличалась более философским представлением о задачах
истории права, то в Германии того времени формировалась истинно ученая историография права. С
именем выдающегося юриста И. Я. Мозера, автора многочисленных трудов по конституции
германских государств от эпохи средневековья, связано рождение исторического
государствоведения. С середины XVIII в. в германских университетах при занятиях
юриспруденцией стал обязательным курс истории права. Представители особой юридической научной
школы, названной геттингенской (по университету в Геттингене), выдвинули идею об
обусловленности правовых систем прошлого духом времени, т. е. особым сочетанием
духовных и культурных начал и политических стремлений. На перемены в государстве влиял реальный
ход политической истории, т. е. сам процесс ее, отмечал в «Новом опыте юридической энциклопедии»
(1767) немецкий правовед И. С. Пюттер.
В стремлении ученых и философов Просвещения объяснить все явления прошлых времен с позиций
некоего единого и неизменного Разума было, по сути, много неисторического. Это была история
условного прогресса (или, напротив, регресса) разума, но не реальная история. Реакцией на такое
представление стало формирование исторической школы права.
Историческая школа права.
Воззрения целой плеяды ученых Западной Европы, главным образом Германии, объединяемых
названием исторической школы права, вернее было бы определить школой исторического права (в
сопоставлении с внеисторическим правом как воплощением разума эпохи Просвещения). Народы, по
учению этой школы, живут своей исторической жизнью, вовсе не стремясь подчиниться каким-то
отвлеченным стремлениям разума; каждый народ создает свое национальное право со своими
особенностями, выражающими его историю. И формы права развиваются органически: что
присуще одному народу не может быть в любую эпоху воспринято без потерь другим. Вместе с тем
право одних народов далеко не равнозначно другим в своих ценности и значимости для истории. Есть
народы – виртуозы права, полагал германский правовед Ф. К. Савиньи, и только их история имеет
научный интерес (к таким он относил римлян, германцев и церковное право). Поэтому, в частности,
совокупная всеобщая, или всемирная, история права представлялась нереализуемой. Книга Савиньи
«История римского права в средние века» (в 6 т. 1815-1831) тем не менее стала едва ли не первым