 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
213
4
Там же. С. 81.
В этих рассуждениях А. Мейе, несмотря на их трезвость и разумность, сказались две черты,
свойственные позитивизму конца XIX в.: это, во-первых, боязнь более широких и смелых построений,
отказ от попыток исследования, идущего в глубь веков (чего не боялся учитель А. Мейе – Ф. де Соссюр,
гениально наметивший «ларингальную гипотезу»), и, во-вторых, антиисторизм. Если не признавать
реального существования языка-основы как источника существования продолжающих его в дальнейшем
родственных языков, то вообще следует отказаться от всей концепции сравнительно-исторического
метода; если же признавать, как это говорит Мейе, что «два языка называются родственными, когда они
оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении
раньше», то надо пытаться исследовать этот «ранее бывший в употреблении язык-источник», пользуясь
и данными живых языков и диалектов, и показаниями древних письменных памятников и используя все
возможности правильных реконструкций, учитывая данные развития народа, носителя этих языковых
фактов.
Если нельзя реконструировать язык-основу полностью, то можно добиться реконструкции его
грамматического и фонетического строя и в какой-то мере основного фонда его лексики.
Каково же отношение советского языкознания к сравнительно-историческому методу и к
генеалогической классификации языков как выводу из сравнительно-исторических исследований
языков?
1) Родственная общность языков вытекает из того, что такие языки происходят от одного языка-
основы (или группового праязыка) путем его распадения благодаря дроблению коллектива-носителя.
Однако это длительный и противоречивый процесс, а не следствие «расщепления ветви надвое» данного
языка, как мыслил А. Шлейхер. Тем самым исследование исторического развития данного языка или
группы данных языков возможно только на фоне исторической судьбы того населения, которое являлось
носителем данного языка или диалекта.
2) Язык-основа не только «совокупность... соответствий» (Мейе), а реальный, исторически
существовавший язык, который полностью восстановить нельзя, но основные данные его фонетики,
грамматики и лексики (в наименьшей мере) восстановить можно, что блестяще подтвердилось по
данным хеттского языка применительно к алгебраической реконструкции Ф. де Соссюра; за
совокупностью же соответствий следует сохранить положение реконструктивной модели.
3) Что и как можно и должно сравнивать при сравнительно-историческом изучении языков?
а) Надо сравнивать слова, но не только слова и не всякие слова, и не по их случайным созвучиям.
«Совпадение» слов в разных языках при том же или подобном звучании и значении ничего доказать
не может, так как, во-первых, это может быть следствием заимствования (например, наличие слова
фабрика в виде fabrique, Fabrik, fabriq, фабрик, fabrika и т. п. в самых разных языках) или результатом
случайного совпадения: «так, по-английски и по-новоперсидски то же сочетание артикуляций
bad
означает «дурной», и тем не менее персидское слово ничего не имеет общего с английским: это чистая
«игра природы». «Совокупное рассмотрение английской лексики и новоперсидской лексики показывает,
что из этого факта никакие выводы сделать нельзя»¹.
1
М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М. 1938. С. 50.
б) Можно и должно брать слова сравниваемых языков, но только те, которые исторически могут
относиться к эпохе «языка-основы». Так как существование языка-основы следует предполагать в
общинно-родовом строе, то ясно, что искусственно созданное слово эпохи капитализма фабрика для
этого не годится. Какие же слова годятся для такого сравнения? Прежде всего имена родства, эти слова
в ту отдаленную эпоху были наиболее важными для определения структуры общества, часть из них
сохранилась и до наших дней как элементы основного словарного фонда родственных языков (мать,
брат, сестра), часть уже «вышла в тираж», т. е. перешла в пассивный словарь (деверь, сноха, ятры), но
для сравнительного анализа годятся и те, и другие слова; например, ятры, или ятровь, – «жена деверя»
– слово, имеющее параллели в старославянском, в сербском, словенском, чешском и польском, где
jetrew и более раннее jetry показывают носовую гласную, что связывает этот корень со словами утроба,
нутро, внутр-[енности], с французским entrailles и т. п.
Для сравнения подходят также числительные (до десяти), некоторые исконные местоимения, слова,
обозначающие части тела, и далее названия некоторых животных, растений, орудий, но здесь могут
быть существенные расхождения между языками, так как при переселениях и общении с другими