 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
74
ничтожным, то «средним». Эти представления о человеке восходят ко временам
складывания, формирования культуры. С одной стороны, человек не мог не осознавать
свою беззащитность и «малость» перед силами природы, которые неизмеримо
превышали его собственные силы. С другой стороны, человек, побеждая природу в тех
или иных случаях (например, на охоте, или овладевая огнем, или приручая животных),
постепенно воспитывал в себе самоуважение. В дальнейшем развитии культуры
наблюдаются все три тенденции.
Так, тип, который можно обозначить словами Горького «человек — это звучит
гордо», впервые возник в античности, в философии и литературе Древней Греции.
Именно там впервые прозвучали фразы: «Много на свете чудных сил, но сильнее
человека нет» (Софокл), «Человек есть мера всех вещей» (Протагор) и т.п.
Представления о величии человека воплотились в создании художественных образов
героев, бросающих вызов богам и побеждающих чудовищ (подвиги Геракла, Эдип,
разгадавший загадку Сфинкса, герои «Илиады» и т.п.). Впоследствии этот тип получил
полное развитие в культуре европейского Возрождения (Рабле, Сервантес, Шекспир,
Леонардо да Винчи и др.) и Просвещения (Руссо, Дидро, Вольтер и др.). В дальнейшем
эта тенденция в понимании человека не прерывалась, становясь в тех или иных куль-
турах преобладающей. Например, в начале XX в. в связи с качественным скачком в
развитии науки и особенно разного рода технологий, позволявших побеждать природу,
человек прославлялся как властелин мира, которому все подвластно — особенно
сильна эта тенденция была в культуре США и России, где к «технологическому»
превосходству человека над природой присоединялось еще представление о человеке
как о свободной личности. Именно поэтому здесь проявлялся своего рода гиперболизм:
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», «Мы смиряем и горы, и реки, время сказок
пришло наяву», «Как человек стал великаном» (последнее — название книги М.
Ильина и Е. Сегал, которая повествует о расширении технологических возможностей
человека и его победах над силами природы и которую очень тепло принял Горький).
Но вообще-то в XX в. в разных культурах были разные основания уважать человека и
ставить его чрезвычайно высоко: и социальные достижения (культура СССР), и его
нравственный потенциал (Камю, Фолкнер, Булгаков), и его «суперменство» (культура
США), и многое другое.
Противоположные представления о человеке как о ничтожестве также возникли
в античности, в теориях киников (самый известный и последовательный из них —
Диоген); Платон же вообще давал человеку издевательское определение «Двуногое
животное без перьев». Далее европейское Средневековье представляет нам данную
тенденцию в полном ее развитии, что связано с безусловным господством в
идеологическом мире христианства с его бесспорным тезисом о ничтожестве человека
перед Богом. (Заметим между прочим, что подобные представления о человеке вообще
свойственны всем монотеистическим религиям.) В дальнейшем представления о
человеке как о ничтожестве периодически возникали в разных культурных системах,
например в русском романтизме. Так, Батюшков очень хорошо осознавал ничтожество
человека перед вечностью:
Шуми же ты, шуми, огромный океан!
Развалины на прахе строит
Минутный человек, сей суетный тиран,
Но море чем себе присвоит?
Тенденция видеть человека «малым» очень сильно проявилась в литературе
зарубежного и особенно русского декадентства на рубеже XIX—XX вв. Ей отдали дань
и Л. Андреев, и Саша Черный, и З. Гиппиус, и даже Блок, который вообще-то не