 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
97
на защиту женских прав вставали многие мужчины — Бебель, Чернышевский, Ленин и
др.) считали себя обделенными и угнетенными. Ошибочность этого представления в
большинстве случаев выявлялась именно тогда, когда женщинам удавалось сравняться
в правах с мужчинами — тогда неожиданно оказывалось, что нести ту же нагрузку, что
несут мужчины, женщинам и неинтересно, и не полезно, и просто не под силу. Многие
женщины и сейчас явно или скрыто жалеют о том, что добились эмансипации и
утвердили ее как принцип социального взаимоотношения полов.
Возвращаясь к временам борьбы за женское равноправие, надо заметить, что ее
культурологический смысл наиболее четко выявлялся в символических действиях и
требованиях. В большинстве случаев женщине не так важен был результат реальный
(например, иметь возможность выбирать президента, правительство, активно
участвовать в деятельности той или иной партии и т.п.), сколько символический —
иметь право все это делать. Именно поэтому для полового самоутверждения женщины
довольно часто перенимали чисто мужские привычки: начинали курить, вольно
разговаривать, дерзить старшим, ниспровергать авторитеты, проповедовать в той или
иной мере прогрессивные общественные идеи и т.п. Карикатурную, но очень точную с
психологической точки зрения такую эмансипированную нигилистку нарисовал
Тургенев в образе Кукшиной в «Отцах и детях».
Я не хочу этим сказать, что все феминистическое движение носило чисто
символический характер: многие женщины вполне серьезно стремились к совершенно
реальным изменениям в социо-культурном укладе жизни, — но все-таки
символический элемент имел и до сих пор имеет очень важный смысл в идее женской
эмансипации. Так, например, когда английские суфражистки (т.е. крайние феминистки)
стали носить брюки вместо юбки — это в движении за женскую эмансипацию был
факт не меньшей культурологической значимости, чем, например, приобщение жен-
щины к высшему образованию.
К концу нашего века в большинстве европейских стран, в США, России и (в
гораздо меньшей мере) в некоторых странах «третьего мира» женщины добились
полного равноправия, и это стало бесспорной культурологической ценностью, даже
несмотря на то, что от многих последствий женской эмансипации женщины не
выиграли ничего и даже наоборот: сильно осложнили себе жизнь, взяв на себя чисто
мужские обязанности. За ними сохранились функции ведения домашнего хозяйства,
воспитания детей; именно они по традиции и особенностям психологии и социологии
обеспечивают домашний уют и сексуальный комфорт, но к этому добавилась еще
необходимость работать и зарабатывать (в очень многих семьях без заработка
женщины достаток просто немыслим). Функции же мужчины в браке практически не
изменились: если он не обеспечивает в основном материальные потребности семьи, то
максимум, в чем он облегчает жизнь женщины, это мытье посуды, походы за
продуктами, да помощь в уборке квартиры. (Сказанное относится, конечно, к условиям
городской жизни; в жизни сельской действуют пока еще несколько иные регуляторы
взаимоотношений мужчины и женщины.)
Все, сказанное здесь об отношениях мужчины и женщины в современном
обществе, конечно, не универсально (возможны разные варианты как семейных, так и
иных взаимоотношений полов), но ясно, что решение этих отношений в любом случае
и любом обществе на данный момент далеки от идеальных.
Как бы ни важны были в феминистском движении политические, социальные,
чисто психологические и иные аспекты, все же основой этого движения был и остается
вопрос о так называемой «свободной любви», который касался и нравственности, и
философии, и психологии, но в котором ведущую роль играли собственно
культурологические аспекты, то есть обретение и утверждение новых ценностей.