 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
95
запрограммированность и регламентацию как частный случай попадают и интимно-
бытовые отношения. Диктатору неважно, в какой области проявится росток свободы,
она ему ненавистна в принципе; он интуитивно чувствует (а иногда и рационально
осознает), что если допустить, например, свободу половых отношений, то это
принципиально опасно, потому что возникнет сама идея свободы, которая вполне
способна завоевывать новые позиции — от чисто бытовых до религиозных, социально-
политических и т.д.
В более демократических структурах регламентация интимно-бытовой жизни
уже не имеет той важности, но любая правящая структура, конечно, не откажется ни от
какой дополнительной возможности воздействовать на культуру как всего общества,
так и отдельного человека.
Наконец, можно предположить, что внешнее ограничение интимной свободы со
стороны общества и государства играет не отрицательную, а положительную роль,
потому что ограничивает анархию и служит целям культурной и социальной
стабилизации, ибо на чистую сознательность и хотя бы относительную моральную
чистоту большей части общества пока рассчитывать не приходится. Для примера этой
роли регуляции половых взаимоотношений приведем не самый очевидный, но
достаточно убедительный пример: она, в частности, с большей или меньшей
эффективностью препятствует распространению венерических заболеваний, что
особенно очевидно в нашу эпоху, «эпоху СПИДа».
Таким образом, взаимоотношения культурных ценностей личности и общества и
в этой области оказываются не такими однозначными, как это кажется на первый
взгляд.
Во взаимоотношении полов в XIX и XX вв. просматриваются две связанные
между собой проблемы: проблема эмансипации женщины и вопрос о так называемой
«свободной любви». Первая предполагает полное уравнение женщин с мужчинами в
сферах общественной и личной жизни. Как известно, в первобытную эпоху был
широко распространен матриархат, поскольку именно женщина обеспечивала
экономическую стабильность семьи и рода - именно от нее зависело ежедневное
пропитание. Однако с развитием таких источников экономического благополучия, как
охота и пахотное земледелие, функция обеспечения семьи переходит практически
повсеместно (где раньше, где позже) к мужчине, который благодаря этому становится
главой любого человеческого сообщества: наступает очень длительная эпоха
патриархата. Происходит распределение функций, и женщине остаются, по выражению
немцев, «три К»: киндер, кюхе, кирхе (дети, кухня и церковь). Мужчина обеспечивал
женщине внешний комфорт и стабильность, женщина следила за тем, чтобы в доме был
незыблемый бытовой порядок и эмоциональный комфорт. Такое положение дел
представлялось (и теперь часто представляется) вполне разумным и, так сказать,
взаимовыгодным, хотя в ХIХ-ХХ вв. женщина все полнее втягивается в сферу
общественного производства, а мужчина больше времени и сил отдает дому, семье.
Однако, повторю, что до определенной степени исторического развития такое
положение в принципе устраивало и женщину и мужчину.
Дело существенно меняется в XVIII в., с развитием капиталистического
производства и буржуазных общественных отношений, между прочим еще и потому,
что мужчине становится все труднее обеспечивать семью в одиночку, женщина волей-
неволей выходит из сферы «трех К» и включается в экономическую общественную
жизнь. В 1798 г. М. Валстонкрафт публикует одну из первых книг, ставящих проблемы
женской эмансипации: «Защита женских прав», и с этих пор борьба женщин за
равенство с мужчинами не прекращается до нынешнего времени, достигая
максимальной остроты во второй половине XIX — начале XX в. Однако здесь важно