 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
230
"нарвать цветов".
Непереходные глаголы в систему залога не входят, так как у них отсутствует указание на объект, на
который непосредственно распространяется действие.
Не входят в систему залога и безличные глаголы, поскольку они не связаны ни с каким субъектом
действия.
Таким образом, категория залога охватывает только те личные глаголы, которые являются
переходными. Остальные глаголы стоят вне системы залоговых отношений.
С глаголами, выражающими залоговое значение, соотносительны те глаголы с постфиксом
-ся,
которые обозначают действия, производимые субъектом над самим собой: "я умываюсь (одеваюсь,
причесываюсь)". У этих глаголов субъект является одновременно и объектом действия. Поэтому во
многих лингвистических исследованиях, работах по языку эти глаголы также включаются в систему
залога в качестве особого – средневозвратного – залога*.
* Подробнее об этом см., например: Современный русский язык / Под ред. Д.Э. Розенталя. М., 1984.
Употребление конструкций действительного и страдательного залога
Между синонимичными конструкциями действительного и страдательного залога существуют
стилистические и семантические различия.
С точки зрения стилистической конструкция страдательного залога противопоставляется
конструкции действительного залога как книжная – нейтральной. Например, страдательные
конструкции с глаголами несовершенного вида типа: "Ремонт часов производится гарантийными
мастерскими"; "Товары отпускаются продавцом"; "Дезинфекция проводится санэпидемстанцией" и
т.п. широко употребляются в различных инструкциях, должностных предписаниях, памятках и других
официальных текстах, так как имеют ярко выраженный книжный характер.
В устной речи, а также при непринужденном, неофициальном стиле изложения
им соответствуют
конструкции действительного залога: "Ремонт производят гарантийные мастерские", "Товары
отпускает продавец"; "Дезинфекцию проводит санэпидемстанция".
Конструкции с глаголом страдательного залога часто употребляются в письменных текстах,
например в газете: "Недавно мы говорили, что не все фильмы стоит называть художественными, лучше
– игровыми. Но где она – игра? Игровая стихия уходит, изгоняется с экрана" (Сов. культ. 1989. 5 сент.);
"Обсуждалась кандидатура С. Гусева на пост первого заместителя Председателя Верховного суда
страны. Его спросили о роли "телефонного" права в советском судопроизводстве, когда по звонкам с
партийного и хозяйственного верха уводятся от справедливого наказания взяточники, расхитители
государственной собственности, любители использовать служебное положение в личной корысти,
спекулянты и т.д." (Изв. 1989. 8 окт.).
Такой же книжный характер имеют конструкции страдательного залога с краткими страдательными
причастиями, образованными от глаголов совершенного вида: "Картины Назаренко наталкивают на
мысль о том, что каждый сантиметр пространства насыщен лицами" (Юн. 1989. ¹ 9. С. 63); "Смерть
подвела черту под
тем, что написано, спето, сыграно Высоцким" (Моск. пр. 1989. 27 июля). Эти
конструкции употребляются в художественной и научной литературе, в общественно-политической
литературе и в публицистике.
Главное семантическое различие между действительным и страдательным залогом
заключается в указанном противопоставлении идеи активности действия (в действительном залоге) и
пассивности (в страдательном залоге). Кроме того, в страдательном залоге действие представлено уже
как свойство, которое присуще логическому объекту: "Дом покинут хозяевами"; "Зерновые
убраны
фермерами в сжатые сроки". С этим связаны некоторые особенности в употреблении
страдательного залога.
Нередки случаи, когда страдательный залог представлен не трехчленными, а двучленными
конструкциями, где слово в творительном падеже, указывающее на логический субъект, отсутствует.
1) Такие конструкции, например, очень распространены в газетных заголовках (чаще всего к текстам
информативного характера): "Даны
разъяснения" (Пр. 1989. 23 июня); "Забастовка
прекращена" (Пр. 1989. 27 июля); "Апелляция отклонена" (Пр. 1989. 27 июля); "Кандидат от
оппозиции не выдвинут" (Изв. 1989.1 сент.); "Седьмой президент назначен" (там же) и т.п. Здесь
ядро информации сосредоточено в глагольном слове, а слово, называющее субъект действия, опущено,