 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
44
Того же можно достичь, изменяя словесную структуру. В разговорной речи мы обычно пользуемся
такими неграмматическими интонациями, которые придают контексту новое значение. В
письменной
речи, где подобное интонирование трудно изобразить, обычно прибегают к конструкциям, в которых
порядок слов и их значение вполне определяют интонацию; впрочем, иногда это интонационное
«подчеркивание» изображается особыми шрифтами: курсивом, разрядкой и т.д.
Особыми интонационными формами обладают конструкции вопросительные, восклицательные.
Интонацией же выражается эмоциональное содержание предложения; особым родом эмоциональной
интонации является повышенное, подчеркнутое произношение, именуемое эмфазом. Эмфатическая
интонация характерна для ораторской речи, откуда она переносится и в некоторые роды лирических
произведений, имитирующих ораторскую речь (ода и т.п.).
Все эти свойства связанной речи тесно бывают согласованы между собой. Изменение согласования
обычно требует и изменения порядка слов и меняет значение конструкций и, следовательно, интонацию
произношения.
5) Надо отметить, что синтаксические члены предложения представляют собой не только
определенные грамматические формы (сказуемое – личный глагол, подлежащее – существительное в
именительном падеже), но также являются носителями некоторого синтаксического значения. Так,
сказуемое – это то, что выражает собой центральную мысль сообщения (то, что сообщается), а
подлежащее – носитель того действия или явления, о котором сообщается (то, о чем сообщается).
Расценивая предложение с точки зрения подобных значений членов предложения, мы обнаруживаем в
нем психологическое сказуемое и психологическое подлежащее, которые вообще совпадают с
грамматическими, но могут и не совпасть. Предположим, что мы хотим сообщить, что ночь уже
прошла. Мы говорим – «утро настало», делая логическое ударение на слове «настало». Здесь сказуемое
грамматическое совпадает с психологическим («настало»), равно как и подлежащее («утро»). Но
переставим слова – и логическое ударение, и значение слов переменится – «настало утро».
Центральным словом становится «утро» – психологическое сказуемое*.
* Ср. «Это было вчера» – наречие «вчера» здесь является психологическим сказуемым. Выразить это в правильной
грамматической форме можно лишь весьма неуклюже: «это событие – вчерашнее». Отсутствием в языке возможности
подыскать правильную грамматическую конструкцию и объясняется расхождение психологического и грамматического
предложений.
(Ср. выражение «вечереет», а также неологизм эпохи символизма «утреет».) Для образования
предложения необходимо наличие психологического сказуемого. Поэтому в некоторых условиях одно
слово может составить целое предложение: «Вечер!», «Пожар!».
Следует отметить, что не только по отношению к подлежащему и сказуемому возникает вопрос об
их психологической функции, но также и по отношению к прочим членам предложения. Поясню
примером:
«Больной Иван работает, а здоровый Петр на печи сидит». Здесь «здоровый» и «больной»
психологически – не определения, а обстоятельства: «Иван работает, несмотря на то что он болен, и
т.д.». Психологическая роль этих слов обнаруживается при более естественной (психологически)
расстановке слов: «Иван работает больной, а Петр сидит на печи здоровый».
Порядок слов, их обособление в отдельные группы, интонация – все это согласуется с
психологической структурой предложения. Анализируя различные синтаксические конструкции, всегда
следует учитывать момент психологических связей в предложении.
Выражение можно сделать ощутимым, прибегая к необычным формам сочетания слов в
предложении.
НЕОБЫЧНЫЕ СОГЛАСОВАНИЯ
Если согласование слов между собой и целых частей предложения уклоняется от привычных норм,
мы получаем анаколуф. Под анаколуфом подразумевается предложение, так сказать, не сведенное
воедино в своем согласовании. Анаколуфами пестрит наша разговорная речь, когда в середине фразы
мы забываем, как мы начали свое предложение, и заканчиваем его новой конструкцией, не
согласованной с началом фразы.
Вот пример анаколуфа из Писемского:
«Чувствуемый оттуда запах махорки и какими-то прокислыми щами делал почти невыносимым жизнь в этом