Navigation bar
  Print document Start Previous page
 124 of 203 
Next page End  

124
Связное изложение значительной части событий, предшествовавших событиям, при которых это
изложение вводится, называется форгешихте (Vorgeschichle). Типичной формой форгешихте является
задержанная экспозиция, или биография нового персонажа, вводимого в новую ситуацию.
Многочисленные примеры этого можно найти в романах Тургенева.
Более редким случаем является
Nachgeschichte, повествование о том, что будет, поставленное в
связный рассказ раньше наступления событий, подготовляющих это будущее. Nachgeschichte дается
иногда в виде вещих снов, пророчеств, более или менее вероятных предположений.
При непрямом развертывании фабульного материала большую роль играет «рассказчик», ибо
сюжетные сдвиги обыкновенно вводятся как свойство рассказа*.
* Здесь и далее (с. 187190) Б. Томашевский касается вопроса о формах повествования важной проблемы, которая с
разных позиций разрабатывалась в 1920–1930-е гг. В.В. Виноградовым, М.М. Бахтиным, Б.М. Эйхенбаумом и др. Из более
поздних работ на эту тему см. особенно: Stanzel F.K. Typische Formen des Romans. Gottingen, 1964. См. также из самых
последних работ: Манн Ю.В. Автор и повествование//Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного
сознания.
Рассказчик бывает различен: или повествование ведется объективно, от автора, как простое
сообщение, без объяснения, каким образом эти события стали известны (отвлеченный рассказ), или от
имени рассказчика как некоторого конкретного лица. Иногда этот рассказчик вводится как человек,
слышавший рассказываемое от других лиц (рассказчик в пушкинских повестях «Выстрел»,
«Станционный смотритель»), или как свидетель, более или менее близкий, или, наконец, как один из
участников излагаемого действия (герой в пушкинской «Капитанской дочке»). Иногда этот свидетель
или слушатель может и не являться рассказчиком, и в объективном отвлеченном рассказе может
сообщаться, что узнал и услышал этот слушатель, хотя бы и не игравший никакой роли в повествовании
(«Мельмот Скиталец» Матюрэна). Иногда применяются сложные методы рассказывания (например, в
«Братьях Карамазовых» рассказчик вводится как свидетель, но в то же время в романе он не
присутствует, и все повествование ведется как отвлеченный рассказ).
Таким образом, существуют два основных типа рассказывания: отвлеченный и конкретный рассказ.
В системе отвлеченной автор знает все, вплоть до сокровенных дум героев. В конкретном рассказе от
первого лица (что иногда обозначают немецким термином Ich-Erzahlung), все повествование проводится
сквозь психологию рассказчика (соответственно – слушателя), причем каждое сообщение получает
объяснение, каким образом и когда узнал рассказчик (или слушатель) о происшествии.
Возможны смешанные системы. Обычно при отвлеченном рассказе повествователь следит за
судьбою отдельного персонажа, и мы узнаем последовательно то, что делал или что узнавал данный
персонаж. Затем один персонаж оставляется, внимание переходит на другого – и снова мы узнаем
последовательно, что делал и узнавал этот новый персонаж. Таким образом, обычно персонаж является
своего рода повествовательной нитью, т.е. в скрытой форме – тем же рассказчиком, и автор, сообщая от
своего лица, в то же время заботится сообщать только то, что мог бы рассказать его герой. Иногда
только этот момент прикрепления нити повествования к тому или иному персонажу определяет всю
конструкцию произведения. Такой персонаж –
ведущий повествование –
чаще всего бывает главным
героем произведения. При том же фабулярном материале мог бы измениться и герой, если бы автор
следил за другим персонажем.
Как пример разберем сказку «Калиф-аист» Гауффа. Вот вкратце ее содержание: 
Однажды калиф Хасид и его визирь купили у разносчика табакерку с таинственным порошком и
приложенной к ней запиской на латинском языке. Ученый Селим прочел эту записку, в которой сообщалось, что
понюхав этого порошку и произнеся слово «mutabor», можно обратиться в любое животное; но превратившись не
следует смеяться, ибо иначе слово будет забыто и невозможно будет вернуться обратно в человеческий вид.
Калиф и визирь превратились в аистов; и первая же встреча с другими аистами заставила их рассмеяться. Слово
было забыто. Аисты – калиф и визирь – были обречены навсегда остаться птицами. Летая над Багдадом, они
увидели движение на улице и крики, извещавшие, что некто Мизра, сын злейшего врага Хасида – волшебника
Кашнура, захватил власть в Багдаде. Тогда аисты улетели в намерении посетить гроб пророка, чтобы найти там
освобождение от чар. По дороге они опустились переночевать в какие-то развалины. Там им встретилась сова,
заговорившая на человеческом языке и сообщившая им свою историю. Она была единственной дочерью
индийского царя. Волшебник Кашнур, который сватал за нее сына Мизру, но получил отказ, раз в виде негра
пробравшись во дворец, дал ей волшебного питья, превратившего ее в сову, перенес ее в эти
развалины и
сообщил ей,
что она останется совой до тех пор, пока кто-нибудь не согласится на ней жениться. С другой
Сайт создан в системе uCoz