 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
61
Художественная одаренность — это особое качество, с помощью которого искусству удается
совершить невозможное, а именно «бесконечную противоположность преодолеть в
ограниченном своем произведении».
По мнению Шеллинга, подлинному искусству удается выразить абсолют, общезначимое
независимо от природы изображаемых объектов. Подобно Шиллеру, он размышляет над тем,
как искусство должно обращаться с безобразными явлениями в окружающем мире. Так, жи-
вопись «может изображать низменные вещи лишь постольку, поскольку они, составляя
противоположность идее, все же являются ее отражением и представляют собой
символическое наизнанку».* По этой же причине положительный эффект способны
вызывать и уродливые создания мифологии, так как «признано, что эти образцы, вместе
взятые, суть все же идеалы, но только перевернутые идеалы, и благодаря этому они снова
включаются в сферу прекрасного».**
* Шеллинг Ф.В.Й. Философия искусства. М., 1966. С. 273.
** Там же. С. 98.
Художник может строить свое произведение только на негативных образах; в известной
степени это будет способствовать знакомству человека со сферой зла, поможет ему более
осознанно построить свою жизнь. Неоднократное обращение философа к анализу образного
строя искусства — несомненная реакция на активно обсуждаемую со второй половины XVIII
в. проблему безобразного.
В эстетике получила известность и теория символа Шеллинга. Философ различает такие
понятия, как схема, аллегория и символ. Под схемой он понимает такой способ изображения,
когда особенное изображается через общее. Язык схемы — максимально общий. В алле-
гории же, наоборот, общее созерцается через особенное. Таковы, скажем, многочисленные
живописные аллегории Справедливости, Права, Возмездия и т.п. Символ есть синтез того и
другого. В нем достигается полное тождество общего и особенного, предмета и идеи.
Символ в искусстве интересен не только тем, что он отсылает к чему-то (т.е. своей
знаковой стороной), но и тем, как он выражен, представлен зримо. То есть внешняя
чувственная оболочка символа, оказывающая непосредственное эмоциональное воздействие,
является важнейшим компонентом смыслообразования.
Как теоретик, близкий идеям романтизма, Шеллинг отводит особую роль в достижении
художественного совершенства преобразующей силе самого художника. Красота
произведения искусства не исчерпывается одной лишь нравственной сущностью
утверждаемых идеалов. В художественном творении ценным в первую очередь пред-
ставляется то, как художник соотносит круг изображаемых предметов с материалом
искусства. Работа художника над формой всякий раз уникальна. От нее зависит, превратится
ли обрабатываемый материал в произведение искусства. «Так, высшая мудрость и внутрен-
няя красота художника может отобразиться во вздорном или безобразном того, что он
изображает, и только в этом смысле безобразное может стать предметом искусства, причем в
этом отображении безобразное как бы перестает быть безобразным».*
* Там же. С. 273.
Вслед за своими предшественниками Шеллинг утверждает взгляд на искусство как
имеющее ценность само по себе, выступающее в качестве высшего принципа человеческой
деятельности. В искусстве претворен целостный человек в совокупности всех возможных
жизненных ипостасей; в этом — залог гуманистического воздействия художественного
творчества, свободного от любого практического интереса.
Большое эстетическое наследие Гегеля вобрало в себя буквально всю теоретическую
проблематику, обсуждавшуюся в науке до него. Ему принадлежит концепция глобальной
исторической эволюции искусства, в которой философ выделял три стадии: символическую