 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
35
Возрождения трактата Пико делла Мирандолы (1463—1494) «О достоинстве человека»: «Я
создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не
бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал
окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также
возможность и подняться до существа богоподобного — исключительно благодаря твоей
внутренней воле».*
* Пико делла Мирандола. Речь о достоинстве человека//Эстетика Ренессанса. М., 1981. Т.
1. С. 113.
Буквально во всех классических памятниках Ренессанса обнаруживается это
совмещение противоположностей — торжество духа и одновременно радость плоти,
мифологизм и демифологизация, реализм и фантастика, небесный верх и телесный низ,
космический порядок и свобода воли, натурализм и этический пафос, античность и
христианство. Удивительная стройность, цельность, завершенность, гармония и простота
возрожденческих произведений явились следствием актуализации идеалов античности.
Новых эстетических категорий для выявления и описания эстетических свойств искусства
Ренессанс не выдвинул и продолжал разрабатывать уже имеющиеся понятия меры,
гармонии, пропорции, композиции. Специальных общеэстетических трудов в эту эпоху не
создается, главные эстетические идеи вырабатываются самими мастерами искусства и
получают закрепление как теории отдельных видов искусств (так называемая «эстетика
снизу»). Таковы «Десять книг о зодчестве» Леона Баттисты Альберти (1404—1472),
«Книга о живописи» Леонардо да Винчи (1452—1519), «Установление гармонии»
Джозеффо Царлино (1517— 1590) и др.
В чем отличие стиля Ренессанс от приемов художественного воплощения античности?
Прежде всего — в возвышении индивидуальности, которое не обнаруживается в соразмерном
и гармоничном творчестве античности. Античный скульптурный, живописный портрет —
это скорее не портрет данного человека, а изображение некоего человеческого типа. Он
максимально безличен, в то время как на портретах Возрождения лица даны всегда крупным
планом, они замечательно красивы, иногда с неправильными чертами лица, но удивительно
значительны, очень индивидуальны, часто до конца нераскрыты. Гармония античного
искусства более спокойна и созерцательна, в то время как в цельности и завершенности
произведений эпохи Ренессанса выразилась и претворилась колоссальная воля. Это часто
чрезмерная воля, все сметающая на своем пути, однако демонстрирующая возможности
самостоятельности и независимости.
В античности человек чувствовал на себе влияние рока, внешней зависимости, а
Возрождение глубоко поверило в свои силы. В этом и состоял максимальный апофеоз
индивидуальности; возрожденческая жажда активности, жажда преобразований, созидания
сравнима лишь с религиозным фанатизмом — такой заразительной неистовостью
проникнуто творчество. В эпоху Ренессанса утверждается, по выражению Ле Гоффа,
«купеческое время» (толкуемое как «время — деньги»), которое художник стремится не
тратить впустую: все заполнить работой, использовать каждый час, трудиться с максималь-
ным напряжением.
Совмещение противоположностей земного и мифологического, чувственного и
духовного отличает как религиозные, так и философские медитации художника. Каждому
тезису в культуре Возрождения можно найти контртезис, и тоже максимально убедительный.
Правда состоит в том, что эти полюсы сосуществуют внутри любого художника,
взаимодополняют его сознание. Примером может служить картина Тициана «Любовь
небесная и земная», ее символика хорошо изучена и проработана. Но самое интересное в
том, что современный зритель, взглянув на картину, безусловно, перепутает любовь
небесную и земную, потому что каждая изображается с равной степенью привлекательности.
Сходный сюжет воплощен в картине «Битва рассудка со страстью» Б. Бондинелли. На