 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
131
культуры похолодели». Ее весна, согласно концепции немецкого мыслителя, претворилась в
средневековье. Лето и зрелость пришлись на Возрождение и XVII в., осень и зима отмечены
явлением немецкой классической философии, практицизмом XIX в. и марксизмом.
Систематическая философия получила свое завершение с исходом XVIII столетия. Затем
пришел черед присущей большому городу не умозрительной, а практической, этически-
общественной философии. Систематическая философия, как и большие художественные сти-
ли, теперь бесконечно далека от нас. В современных условиях искусству остается последняя
возможность духа, соответствующая эллинскому скептицизму.
Здесь заметны переклички Шпенглера с романтической теорией иронии. С одной
стороны, ирония позволяет нам возвышаться над состояниями упадка и разрушения, а с
другой — она сама может выступать как саморазъедающий дух, который в конечном счете
губит и того, кто прокламирует ироническое отношение. Эстетизация социологической
теории Шпенглера проявилась в том, что он активно работает с понятиями «аполлоновская»
и «фаустовская душа культуры». Аполлоновская душа проявляет себя в таких формах ис-
кусства, как обнаженное тело, статика, резкие линии и разграничения. Фаустовская душа
ведет к утрате основополагающих начал, приводит к возникновению иного типа
художественных образований как фуга, динамика, светотень, т.е. речь идет о нарастании
того, что принято называть как «живописное начало».
Состояние, которое захватило европейскую культуру и искусство первой трети XX в.,
свидетельствует о завершении некоего длительного и глобального цикла. Знаки этого
завершения — господство рационализма, практицизма, усредненного и «трезвомыслящего»
человека. Изображаемые на сцене «стили» и экзотические заимствования (Восток, Азия)
призваны заменить недостаток судьбы и внутренней необходимости. Эпоха
«расфокусирована», она утратила ощущение целей и балансирует в поисках своего
предназначения. В искусстве господствуют полусерьезность и сомнительная подлинность,
происходит утомительная игра мертвыми формами, и таким способом пытаются сохранить
иллюзию живого искусства.
В условиях «децентрированных» художественных тенденций чрезвычайно возрастает
элемент игры в искусстве. Искусство и игра всегда были рядоположенными понятиями, но
на последней стадии цивилизации игровая стихия выступает как самоцель. В этом отноше-
нии Шпенглер оказался провозвестником многих тенденций, развернувшихся в искусстве в
эпоху постмодернизма. В искусстве XX в. нет общего стиля, а следовательно, нет и таких
приемов художественного выражения, которые придавали бы общезначимые худо-
жественные формы внешнему бытию. С наступлением цивилизации язык форм глубочайшей
исторической необходимости оказался утраченным, получают распространение формы,
лишенные внутреннего оправдания. Расцветает «искусство мирового города» как предмет
роскоши, как спорт, как привычка. Меняющиеся моды стилей образуют яркую панораму, но
в этом обновлении, смешении и надуманности утрачивается их символическое, глубинно-
онтологическое содержание.
По-своему, но во многом и перекликаясь с О. Шпенглером, в тот же период развивал
свои социолого-эстетические идеи Николай Александрович Бердяев (1874—1948). В
Берлине в 1923 г. вышла его известная книга «Смысл истории». В этой работе Н.А. Бердяев,
как и О. Шпенглер, резко восстал против того, что он назвал «позитивистской концепцией
истории» или «экономическим материализмом». В концепции экономического материализма
исторический процесс оказывается окончательно лишенным души, внутренней тайны, им-
манентной витальности. «Заподазривание святынь» приводит к тому, что единственной
подлинной реальностью исторического процесса оказывается процесс материального
экономического производства и накопления, все остальное оказывается лишь вторичным,
«рефлексией» или «надстройкой».
Бердяев исходит из идеи, что подлинный гуманизм и царство гуманности по своему
существу аристократичны. То, с чем мы сталкиваемся в начале XX в., а именно широкая
демократизация культуры, распространение культуры на человеческие массы, вхождение