 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
82
уменьшению зависимости между групповой принадлежностью (стартовыми условиями) и
индивидуальной судьбой. В области экономики к ним относятся меры, связанные с правовыми
гарантиями собственности, антимонопольным законодательством и другими усилиями, направленными
на поддержание духа индивидуальной соревновательности достижительной морали.
В политическом измерении к ним относятся меры, направленные на распространение всеобщего
избирательного права, постепенное упразднение различных дискриминационных цензов, укрепление
механизмов представительства и самозащиты социально отставших. Как только подобные меры
обнаруживали свою недостаточность и непоследовательность, в сознании определенных слоев на
Западе активизировался противоположный, восточный принцип единой коллективной судьбы. Причем,
если индивидный принцип связан с самоосуществлением в настоящем, в повседневности, то принцип
коллективного самоутверждения, как правило, связан с проекцией групповых надежд на Большую
Историю.
Марксисты работали как «восточная» партия на Западе не столько в смысле своих геополитических
ориентаций, сколько в смысле приверженности принципу единой коллективной судьбы. Не случайно
марксистская теория так настойчиво внушала, что буржуазная цивилизация основана на игре с нулевой
суммой, когда выигрыш верхов однозначно предопределяет проигрыш низов.
Для философии истории в высшей степени интересен вопрос о том, не связаны ли сами принципы
индивидуальной достижительности и единой коллективной судьбы отношениями «нулевой суммы»?
Иными словами, не самоутверждается ли Запад как цивилизация индивидуальной достижительности и
морали успеха в той самой мере, в какой Восток отбрасывается в гетто? В самом ли деле капитализм
положил конец «играм с нулевой суммой» и изобрел «вечный двигатель» в области производства
богатства? Или продолжает действовать старый закон «сохранения энергии», связанный с диалектикой
прибытия-убытия?
По мнению И. Валлерстайна: «по мере того как мы будем уходить от ущемления прав внутри
государства, под угрозой окажется равноправие на мировом уровне. Возможно, что впервые в истории
Америка перестанет быть полурабской и полусвободной. В то же время весь остальной мир окажется в
еще более выраженной форме поделен на свободную и рабскую половины... Если Соединенные Штаты
выглядели притягательными в XIX веке и еще более притягательными в послевоенный период,
вдумайтесь, как они будут выглядеть в глазах людей в XXI веке, при условии, что мое двойное
представление о достаточно зажиточной, высокоэгалитарной стране и при этом глубоко
поляризованной миросистеме окажется верным»*.
* Валлерстайн И. Америка и мир: сегодня, вчера и завтра. // Свободная мысль. 1995. ¹ 4. С. 75.
Итоги холодной войны в значительной мере подтверждают этот вывод И. Валлерстайна.
Постсоциалистический мир, отброшенный назад, в пучину нищеты и неслыханной социальной
поляризации, в то же время оказался спонсором богатого Запада, ежегодно получающего в виде вывоза
капитала многие десятки миллиардов долларов. Но если возрастающая социальная стабильность Запада
покупается ценой растущей нестабильности на Востоке, то это готовит новое столкновение
Повседневности с Историей и новое посрамление адептов «конца истории».
В истории, написанной с классовых позиций, вырисовывалась картина объединения аутсайдеров
Запада с аутсайдерами Востока. Но коль скоро в своих играх обмена с Востоком Запад все больше
преуспевает как социально однородное общество «единого среднего класса», то история борьбы
классов может превратиться в историю борьбы цивилизаций Востока и Запада. Ввиду такой
перспективы Запад стремится к ослаблению коллективной идентичности Востока. Этому служат игры в
вестернизацию, разумеется, не с целью перераспределения прибыли в пользу Востока, а с целью
культурного и нравственного его разложения и раскола, с целью разделить западническую элиту и
изгойскую туземную массу.
Но конструктивная альтернатива лежит в другой плоскости. Чтобы избежать мирового манихейского
дуализма, Западу предстоит в новой форме воскресить свой «внутренний Восток». Прежде в эпоху
пролетарских революций, он был представлен красными радикалами. Сегодня, в эпоху духовных
реформации, он, по-видимому, будет представлен носителями «революции сознания». Чем больше
последние преуспеют в своей деятельности, связанной с ценностной переориентацией Запада, тем более
вероятно, что вступление мира в грядущую восточническую фазу произойдет без крупных катаклизмов,
при растущем взаимопонимании Запада и Востока.