Navigation bar
  Print document Start Previous page
 32 of 227 
Next page End  

32
Ленин сформулировал принцип нового неравества людей перед Историей. Оправдывая захват власти
меньшевиками — партией меньшинства, получившей на выборах в Учредительное собрание всего
24,5% голосов, он заявил: «Сколько бы мелкобуржуазные демократы, называющие себя социалистами и
социал-демократами..., не разбивали себе лба перед богинями «равенства», «всеобщего голосования»,
«чистой демократии» или «последовательной демократии», от этого не исчезнет экономический и
политический факт неравенства города и деревни... Город не может быть равен деревне... Город
неизбежно ведет за собой деревню»*.
* Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 5.
Учитывая, что русский народ в большинстве своем был представлен деревенским населением,
лидер большевизма тем самым устанавливал новые, неведомые классике отношения между народом и
историческим прогрессом: прогресс не есть самореализация и осуществление чаяний народа в
историческом времени, его механизмы выходят за рамки народного здравого смысла и народных
стремлений. И в теоретическом и в практическом смысле прогресс становится делом особой элиты.
Появляется научная теория, которая носит эзотерический характер (рабочий класс не может
выработать «правильное социалистическое сознание», оно привносится в его среду извне). На практике
прогресс становится делом авангарда, роль которого быстро перешла от пролетарского меньшинства к
несравненно более узкому меньшинству — к партии нового типа.
Ленинскую теорию относят сегодня к тоталитарной «экзотике», противостоящей   нормальному 
либерально-демократическому взгляду на историю. Однако в одном очень существенном пункте
ленинизм и либерализм совпадают: в своем понимании процесса модернизации как навязанного народу
сверху, просвещенческим авангардом. Вспомним постулаты классики (и либеральной, и марксистской),
согласно которым прогресс есть не что иное как жизнь народа в истории. Чаяния народа и требования
прогресса — это разные формы выражения одной и той же сути. Поэтому и в политическом отношении
народ выступает сувереном: его воля, будучи субъективной формой выражения объективных
требований прогресса, не может оспариваться от имени прогресса.
Но вскоре теория прогресса, будь то версия революционаристская, ориентированная на
социальные перевороты, или технократическая, направленная на научно-технические перевороты,
подвергается антидемократической деформации. В обоих случаях прогресс становится делом авангарда
— революционного или технократического, — навязывающего свою модернизаторскую волю косному
меньшинству. В частности, теория модернизации, получившая особое развитие во Франции как
социальная философия V республики, прямо постулирует новый статус народа как объекта
модернизаторской воли реформаторов.
Между желаниями народа и требованиями Прогресса обнаружилась пропасть и поскольку
авангард отныне служит не народу, а Прогрессу, его отношение к народу откровенно портится.
Надежды возлагаются на элиту, которая «подлинные» интересы народа знает лучше самого народа и
которую поэтому надо вывести из-под его контроля. По той причине русские большевики подвергли
критике «формальную демократию», а французские модернизаторы — «республику депутатов»,
призвав заменить ее «республикой экспертов».
Отношение «авангарда» (и революционного, и технократического) к народу непрерывно
ухудшается. Если демократическая классика видела в народе политического и исторического суверена,
сознание которого не противоречит «историческому разуму» или высшим императивам Прогресса, то
постклассическая теория прогресса видит в народе в лучшем случае объект своей благотворительной
воли, в худшем — темную неразумную массу, менталитет которой является главной помехой
прогрессивным преобразованиям.
Изменение отношения к народу отражает динамику идеологии Прогресса не только во времени,
но и в пространстве. В этой связи можно говорить о специфической геополитике Прогресса,
отделяющей пространство либерально-демократической классики от постклассического
«демократического тоталитаризма». В англоамериканском регионе конфликт между народным
«молчаливым большинством» и механикой исторического прогресса минимален. Прогрессистские
учения здесь меньше напоминают эзотерическую мистику «авангарда» и больше сближаются с
эмпирикой обыденного народного здравомыслия, пользующегося такими всем доступными
критериями, как динамика заработной платы и доходов, социальное страхование и проч.
Сайт создан в системе uCoz