 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
35
Чем же обосновывает свои положения теория государства и права?
В ее концепции утверждается о качественном отличии двух нормативных систем, порожденных
разными способами существования человеческого общества. Но при этом не отрицается некоторая
формальная преемственность самих норм присваивающей и производящей экономики: их свойство ме-
ры, Масштаба поведения, многократности использования, неперсонофицированности адресатов, обяза-
тельности, возможности принудительного исполнения.
Однако правила (нормы) поведения в доклассовом, догосударственном обществе не могут быть
отнесены ни к категории правовых, ни к категории моральных норм. Они, по выражению известного
историка первобытности и этнографа А.И. Першица, имеют характер мононорм, т.е. единых, еще не-
расчлененных специфических норм первобытного общества. Эти мононормы отличаются от права, ко-
торое как иное состояние регулятивной системы появляется лишь на следующем этапе развития обще-
ства, в его классовой, государственной организационной форме. Отличаются они и от морали. В част-
ности, их исполнение обеспечивается не только общественным порицанием, что характерно для мора-
ли, но и наказанием на основе твердо фиксированных санкций.
Нельзя мононормы делить и на институциональные, т.е. выработанные и санкционированные
особыми органами, и неинституциональные, т.е. выработанные и выполняемые одними и теми же общ-
ностями. Мононормы содержат и те и другие основы своего появления, тогда как право – продукт в ос-
новном институционального, а мораль – неинституционального происхождения.
Мононормы находятся в органичной связи с экономикой и идеологией присваивающего общест-
ва, в котором человек еще является частью природы. Он присваивает готовые естественные формы – и
именно это закрепляется прежде всего идеологически и в социально-регулятивной системе.
Новая организация производственной деятельности (ее усложнение, появление новых управлен-
ческих функций), возникающая на этой основе новая социальная дифференциация общества, становле-
ние раннеклассовой структуры, при которой происходит отделение верхушки от рядовых общинников,
от массы производителей, неучастие верхушки в материальном производстве, новые формы собствен-
ности, а также возникновение и присвоение прибавочного продукта ведут у появлению новых качеств
регулятивной системы.
Зародившееся сначала в зачаточной форме в раннеземледельческих обществах позитивное обя-
зывание (в частности, правила ведения сева, ухода за урожаем, его сбора, распределения и т.п.) стано-
вится одной из основных характеристик регулятивной системы раннеклассового государства.
Как верно отметил Ф. Энгельс, «на известной, весьма ранней ступени развития общества возни-
кает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распре-
деления и обмена продуктов и позаботиться о том, чтобы отдельный человек подчинился общим усло-
виям производства и обмена».
Мононормы присваивающих обществ под воздействием социально-экономических и политиче-
ских условий классового общества перерастают в нормы права и морали производящих обществ как пу-
тем «расщепления» на эти нормы, так и путем появления новых, позитивно-обязывающих норм, обу-
словленных организацией земледелия, скотоводства и ремесла.
Регулятивная система раннеклассовых обществ получает новую структуру, отличающуюся и по
содержанию, и по способам регулирования, и по форме выражения, и но процедурам, и, наконец, по
средствам обеспечения – санкциям – от предшествующей регулятивной системы. В ней возникает спе-
циальный и весьма мощный пласт норм, которые по всем характеристикам отличаются от социальных
норм присваивающих обществ. Иными словами, появляется право.
Отличие права от предшествующих мононорм можно проследить по многим направлениям.
По содержанию. Становление производящей экономики приводит к качественному изменению
всех сторон жизни общества, в том числе идеологии, а также связанной с ней регулятивной системы.
Так, для новой идеологии становится характерным изменение культов. На смену охотничьему мифиче-
скому и магическому мировоззрению приходит религиозно-земледельческое – с культом Солнца, уми-
рающего и воскрешающего бога, олицетворяющего земледельческие циклы, смену сельскохозяйствен-
ных сезонов, т.е. изменяется мифологическое сознание. Уже мифы Древней Греции и Древнего Рима по
содержанию и функциям существенно отличаются от мифов присваивающих обществ.
В этом процессе изменения идеологии, повлиявшем и на регулятивную систему, важную роль
играет то обстоятельство, что после посева земледелец, как правило, три месяца был обречен на пас-
сивное ожидание результатов своей трудовой деятельности и находился в жесткой зависимости от по-