 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
55
ее «материальное бытие» [6–3. С. 86, 140; 6–7. С. 307]. Идеальное отлично от осязаемо-телесных
предметов, в которых оно представлено; это объективная действительность особого рода, невидимая,
неосязаемая, чувственно невоспринимаемая. Маркс раскрывает механизм его движения с помощью
понятия «превращенная форма». Последняя репрезентирует содержание чего-то другого, отличного от
нее самой, представляя собой овнешнение отношений, скрытых от непосредственного наблюдения,
замещает некоторую другую форму. Получая «свою собственную объективно общественную
значимость», она становится знаком, символом, «маской».
В качестве идеального, в качестве объективных мыслительных форм могут выступать и иллюзии;
они представляют (репрезентируют) сознанию некоторое содержание, но не раскрывают его. Маркс
проводит аналогию между феноменами в «туманной области религиозного мира» и товарно-денежным
фетишизмом [6–3. С. 80–89]. Товар представляет собой вещь, полную причуд, метафизических
тонкостей и теологических ухищрений.
Товар является продуктом конкретного и абстрактного труда, единством потребительской и
меновой стоимости. Предметы потребления становятся товарами лишь потому, что они суть продукты
независимых друг от друга частных работ. Комплекс этих частных работ образует совокупный труд
общества. Так как производители вступают в общественный контакт между собой лишь путем обмена
продуктов своего труда, то общественный характер их частных работ проявляется только в рамках
этого обмена. Частные работы фактически осуществляются как звенья совокупного общественного
труда лишь через те отношения, которые обмен устанавливает между продуктами труда, а при их
посредстве и между самими производителями.
Лишь в рамках обмена продукты труда получают общественно одинаковую стоимостную
предметность, обособленную от их чувственно различных потребительных предметностей. Происходит
расщепление продукта труда на полезную вещь и стоимостную вещь, а частные работы производителей
приобретают двойственный характер – конкретного и абстрактного труда. Равенство видов труда, во
всех отношениях отличных друг от друга, устанавливается при отвлечении от их действительного
неравенства, в сведении их к тому общему, которым они обладают как затраты человеческой рабочей
силы, как абстрактно-человеческий труд. Приравнивая свои различные продукты при обмене один к
другому как стоимости (когда обмен уже приобрел распространение и стоимостный характер вещей
принимается во внимание уже при самом их производстве), люди приравнивают свои различные виды
труда один к другому как человеческий труд. Они не сознают это, но они это делают. Продукты труда,
поскольку они суть стоимости, представляют собой лишь вещное выражение человеческого труда,
затраченного на их производство.
Так предстают товарные отношения в научном осмыслении, но в практическом обиходе
товаропроизводители размышляют не научными категориями, а иным способом. Лиц, обменивающихся
продуктами, практически интересует, прежде всего, вопрос: сколько чужих продуктов можно получить
за свой, т.е. в каких пропорциях обмениваются между собой продукты. Мозг частных производителей
отражает двойственный общественно полезный характер их частных работ так, что продукт труда
должен быть полезен, но не для самого производителя, а для других людей. Когда пропорции обмена
становятся привычными, приобретают «прочность естественных форм общественной жизни», тогда
кажется, что эти пропорции обусловлены самой природой продуктов труда. Производителям
собственные отношения их частных работ кажутся тем, что они представляют собой на самом деле, т.е.
не непосредственно общественными отношениями самих лиц в их труде, а вещными отношениями лиц
и общественными отношениями вещей.
Как потребительная стоимость продукт труда не заключает в себе ничего загадочного; он своими
свойствами удовлетворяет человеческие потребности. Человек своей деятельностью изменяет формы
веществ природы в полезном для него направлении. Формы дерева изменяются, например, когда из
него делают стол, но стол остается деревом – обыденной чувственно воспринимаемой вещью. Но когда
он становится товаром, его окутывают привидения. Мистический характер товара порождается не
потребительной его стоимостью, а вытекает из самой формы товара. Как только продукт делается
товаром, он превращается в «чувственно-сверхчувственную вещь». Мистический характер,
таинственность товрной формы, говорит Маркс, состоит в том, что она является зеркалом, которое
отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов
труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы. Поэтому и общественное
отношение производителей к совокупному труду представляется им находящимся вне их
общественным отношением вещей, происходит принятие одного за другое, «пресуществление». Между
тем товарная форма и то отношение стоимости продуктов труда, в котором она выражается, не имеют