 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
43
Священное Писание ссылались и церковь, и все ереси.
Позднее, как считает Гегель, рациональная теология не остановилась на стадии, когда она в
качестве экзегезы целиком исходила из Библии: в качестве свободного познания, она сделала предметом
своего исследования религию и ее содержание как таковое. Став в такое более общее отношение к
религии, свободное познание в соответствии со своими методами пришло к подчинению себе
содержания религии.
Гегель отнесся отрицательно к рационализму Просвещения, который занялся определениями,
свойствами, деяниями Бога: близость этого рационализма к философии религии не более чем
видимость. Такое познание постигает бесконечное свойственным ему конечным образом как
абстрактно-бесконечное и утверждает, что все особенные свойства не соответствуют природе
бесконечного. Тем самым это познание уничтожает религиозное содержание и совершенно обедняет
абсолютный предмет. Абстрактная, рассудочная метафизика постигает Бога как абстракцию пустую
идеальность, которой противостоит конечное, находящееся вне его. Напротив, мыслящий разум, не
прибегающий к абстракции, а отправляющийся от веры человека в достоинство своего духа и
направляемый мужеством истины и свободы, постигает истину как конкретность, в которой
определенность, конечность содержатся в качестве момента. Для подобного разума Бог – не пустота, а
Дух.
Гегель стремится убедить тех, к кому он обращается, в том, что и близость рационального
истолкования Священного Писания к философии религии – тоже видимость. Такое истолкование кладет
в основу христианского учения свои соображения и, сохраняя в своем толковании букву библейских
текстов, по существу подчиняет предполагаемую библейскую истину своему мнению; эти рассуждения
движутся в сфере рассудочной сферы мышления. Философия же религии является разумным
познанием, противостоящим односторонним построениям, направленным на достижение единства.
Поэтому философия религии по отношению к учению церкви не может занять такую же позицию,
которая свойственна рассудочной метафизике и экзегезе. Гегель настаивает на том, что противоречие
между философией религии и религией мнимое, поскольку «нет двоякого разума и двоякого духа,
божественного разума и человеческого разума, божественного духа и человеческого духа, совершенно
различных по своей природе. Человеческий разум, осознание человеком своей сущности, есть разум как
таковой, божественное начало в человеке. ...Бог присутствует во всем, он вездесущ, и будучи духом, он
есть в любом духовном. Бог есть живой Бог, деятельный и действующий» [4–1. Т. 1. С. 230].
Философия, поскольку она желает обнаружить заключенную в религии истину, может достигать
плодотворных результатов. Чем больше человек в своем разумном мышлении проникается существом
дела, тем больших познавательных успехов он может достичь.
Гегель отклоняет мнение, согласно которому позитивная религия (христианство), ее учение
находятся по одну сторону, а разум и мышление в понятиях – по другую, что позитивная религия и ее
учение, с одной стороны, и разум – с другой, не должны вступать в отношения друг с другом. Философ
утверждает право разума делать предметом своих занятий религию и возможность философии религии.
«В философии религии, – пишет Гегель, – Бог, разум и есть... предмет познания, ибо Бог разумен по
своей сущности... Занимаясь философским исследованием разума, мы исследуем познание; однако мы
не пытаемся сделать это предварительно, вне нашего предмета, но познание разума и есть тот предмет,
которым мы занимаемся... и отношение конечного духа, конечного разума к божественному создает
себя внутри самой философии религии и должно быть рассмотрено в ней...» [4–1. Т. 1. С. 246-247].
Глава 5 Л. Фейербах о сущности религии
Л. Фейербах (1804–1872), обозревая путь своего духовного развития, писал, что его «первой мыслью был
Бог», второй –
«разум», третьей и последней – «человек». Он считал Гегеля своим учителем, называл его
«вторым отцом», именно благодаря Гегелю Фейербах обрел «вторую мысль». Однако Фейербах затем подверг
философскую систему своего учителя принципиальному переосмыслению. Он пришел к выводу, что гегелевский
тезис о самоотчуждении логической идеи в природу не обоснован, поскольку абсолютная идея, изначально
находясь в стихии чистого мышления, может знать только о нем и ни о чем другом. Переход этой идеи к
инобытию логически не дедуцирован, выведен не из логики, не логическим, а алогическим путем. Логика только
потому переходит в природу, что мыслящий субъект вне логики наталкивается на непосредственное бытие, на
природу, и вынуждается к признанию ее благодаря непосредственной, т.е. естественной, точке зрения. Не было
бы природы, никогда логика не произвела бы ее из себя*.
* См.: Фейербах Л. Фрагменты к характеристике моей философской биографии // Фейербах Л. Избр. филос. произв. М.,
1955. Т. 1. С. 243.