 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
94
Винтовок черные ремни,
Кругом – огни, огни, огни...
В зубах цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Иногда же с самого начала строфы или главы подбором лексики, использованием суффиксов,
интонацией создается речевая манера, отличная от манеры повествователя:
Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит
Елекстрическин фонарик
На оглобельках...
Ах, ах, пади!..
Примечательно то, что в большинстве случаев у разнообразных речевых манер в поэме Блока нет
конкретного носителя-персонажа, они всегда передают чью-то речь, речь стихии, улицы,
революционного разгула или обывательского страха. Но что же лирический герой-повествователь? Он
появится лишь в конце, для своеобразного подведения итогов изображенного речевого хаоса, сперва –
намеком – в начале одиннадцатой главки:
...И идут без имени святого
Все двенадцать вдаль,
Ко всему готовы,
Ничего не жаль...
Окончательно же выйдет на сцену лирический герой-повествователь со своей речевой манерой в
абсолютном конце произведения:
...Так идут державным шагом
Позади – голодный пес,
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью падвьюжной.
Снежной россыпью жемчужной.
В белом венчике из роз
Впереди – Исус Христос.
По каким признакам здесь можно опознать лирического героя? По четкому и относительно
нейтральному ритму – четырехстопный хорей. По отсутствию разговорных интонаций. По резкому
изменению лексического состава – нет уменьшительных суффиксов, просторечных и разговорных слов,
стилистика напоминает лирические стихи Блока-символиста: «державный», «кровавый», «нежный»,
«надвьюжный», «жемчужный», «в белом венчике из роз». Наконец, по образной системе, которая тоже
напоминает лирику символистов. Таким образом, слово лирического героя-повествователя замыкает
поэму, осмысливает ее разноголосицу и является в произведении единственным абсолютно
авторитетным словом.