 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
5
произведении. Кроме того, здесь может произойти и своего рода подмена предмета исследования:
вместо того, чтобы изучать художественное произведение с присущими ему эстетическими
закономерностями, мы начинаем изучать действительность, отраженную в произведении, что,
разумеется, тоже интересно и важно, но не имеет прямой связи с изучением литературы как вида
искусства. Методологическая установка, нацеленная на исследование в основном объективной стороны
художественного произведения, вольно или невольно снижает значение искусства как самостоятельной
формы духовной деятельности людей, ведет в конечном счете к представлениям об иллюстративности
искусства и литературы. При этом произведение искусства во многом лишается своего живого
эмоционального содержания, страсти, пафоса, которые, конечно, в первую очередь связаны с авторской
субъективностью.
В истории литературоведения указанная методологическая тенденция нашла наиболее явное
воплощение в теории и практике так называемой культурно-исторической школы, особенно в
европейском литературоведении. Ее представители искали в литературных произведениях прежде всего
приметы и черты отраженной действительности; «видели в произведениях литературы культурно-
исторические памятники», но «художественная специфика, вся сложность литературных шедевров при
этом не занимали исследователей»*. Отдельные представители русской культурно-исторической школы
видели опасность такого подхода к литературе. Так, В. Сиповский прямо писал: «Нельзя на литературу
смотреть только как на отражение действительности»**.
___________________
* Николаев П.А., Курилов А.С., Гришунин АЛ История русского литературоведения. М., 1980. С. 128.
** Сиповский В.В. История литературы как наука. СПб.; М. [1906]. С. 17.
Разумеется, разговор о литературе вполне может переходить в разговор о самой жизни – в этом нет
ничего неестественного или принципиально несостоятельного, ибо литература и жизнь не разделены
стеной. Однако при этом важна методологическая установка, не позволяющая забывать об эстетической
специфике литературы, сводить литературу и ее значение к значению иллюстрации.
Если по содержанию художественное произведение представляет собой единство отраженной жизни
и авторского отношения к ней, то есть выражает некоторое «слово о мире», то форма произведения
носит образный, эстетический характер. В отличие от других видов общественного сознания, искусство
и литература, как известно, отражают жизнь в форме образов, то есть используют такие конкретные,
единичные предметы, явления, события, которые в своей конкретной единичности несут в себе
обобщение. В отличие от понятия образ обладает большей «наглядностью», ему свойственна не
логическая, а конкретно-чувственная и эмоциональная убедительность. Образность составляет основу
художественности, как в смысле принадлежности к искусству, так и в смысле высокого мастерства:
благодаря своей образной природе художественные произведения обладают эстетическим
достоинством, эстетической ценностью.
Итак, мы можем дать такое рабочее определение художественного произведения: это определенное
эмоционально-мыслительное содержание, «слово о мире», выраженное в эстетической, образной
форме; художественное произведение обладает цельностью, завершенностью и самостоятельностью.
Функции художественного произведения
Созданное автором художественное произведение в дальнейшем воспринимается читателями, то
есть начинает жить своей относительно самостоятельной жизнью, выполняя при этом определенные
функции. Рассмотрим важнейшие из них.
Служа, по выражению Чернышевского, «учебником жизни», так или иначе объясняя жизнь,
литературное произведение выполняет познавательную или гносеологическую функцию. Может
возникнуть вопрос: зачем эта функция нужна литературе, искусству, если существует наука, прямая
задача которой познавать окружающую действительность? Но дело в том, что искусство познает жизнь
в особом ракурсе, только ему одному доступном и поэтому незаменимом никаким другим познанием.
Если науки расчленяют мир, абстрагируют в нем отдельные его стороны и изучают каждая