Navigation bar
  Print document Start Previous page
 124 of 164 
Next page End  

124
психологического подтекста осуществляется и на уровне художественной речи: стилистика
стихотворения сдержанная, в основном нейтральная, стилевая доминанта – номинативность. И это так и
должно быть, поскольку психологизм здесь подтекстовый, а не напоказ, сам характер переживания
предполагает сдержанное выражение, чувство прячется, и на поверхности остается спокойствие. Перед
нами характерный для Бунина реалистический стиль конца XIX – начала XX в., основанный, как уже
говорилось, на достижениях психологизма русской классической литературы.
По любой выбранной наугад строчке из стихотворения «Лиличка!» можно узнать его автора –
Маяковского. Первое впечатление от стихотворения – впечатление экспрессии удивительной силы, за
которой стоит дошедший до крайней, невыносимой степени трагический накал чувств. Стилевые
доминанты произведения – ярко выраженная риторичность, сложная композиция и психологизм.
Щедрая, яркая, выразительная иносказательная образность – почти в каждой строчке, причем образы,
как это свойственно Маяковскому вообще, броские, часто развернутые (сравнение со слоном и быком);
для изображения чувства используется в основном овеществляющая метафора («сердце в железе»,
«Любовь моя – тяжкая гиря ведь», «душу цветущую любовью выжег» и др.). Для усиления
экспрессивности применяются излюбленные поэтом неологизмы – «крученыховский», «обезумлюсь»,
«иссечась», «выреветь», «опожаренный» и др. Этой же цели служат и сложные, составные рифмы,
невольно останавливающие внимание. Синтаксис и связанный с ним темпоритм нервны, полны
экспрессии, поэт часто прибегает к инверсии («В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью
рука в рукав», «Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?»), к риторическим
обращениям. Ритм рваный, не подчиняющийся никакому метру: стихотворение написано в тонической
системе стихосложения и приближается к малоупорядоченной ритмике верлибра, с чередованием
длинных и коротких строк, с разбивкой строки в графике, чтобы подчеркнуть дополнительные
эмоциональные ударения и паузы. Образная система призвана воплотить «громаду-любовь», сильное и
всепоглощающее чувство, что достигается, в частности, повтором однородных образов («Кроме любви
твоей, мне нету моря», «Кроме любви твоей, мне нету солнца», «мне ни один не радостен звон, кроме
звона твоего любимого имени», «Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа»).
Выразительна и общая композиция произведения с двумя опорными точками – одной в середине («Дай
в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб») и другой – перекликающейся с первой – в
концовке («Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг»). А главное – все
стихотворение в целом и каждая строчка в нем неопровержимо свидетельствуют: так может только
один поэт – Маяковский. «Его», «фирменная» метафора – «тело в улицу брошу я»; его умоляюще-
нервная интонация: «Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас», его сравнение, его
неологизм, его порядок слов во фразе: «Захочет покоя уставший слон – царственный ляжет в
опожаренном песке», – более чем довольно лишь этих двух строк, чтобы безошибочно опознать
Маяковского.
Та же тема разлуки – в стихотворении Цветаевой «Никто ничего не отнял...». Его стилевой приметой,
как и у Маяковского, становится экспрессивность и, соответственно, психологизм и риторичность речи,
но у Цветаевой все иначе, чем у Маяковского. Прежде всего это очень женское стихотворение – от
брошенных с вызовом первых строк («Никто ничего не отнял – Мне сладостно, что мы врозь!» –
характерны здесь знаки препинания, выражающие задорно-вызывающую интонацию) до ласкающей
нежности последней строфы. За стилем Цветаевой стоят экстаз, экзальтация, даже надрыв. Отсюда
короткие, с ломающимся ритмом (дольник), очень энергичные строчки, обилие, восклицаний. Образы
Цветаевой – смелые и выразительные («Целую вас – через сотни // Разъединяющих верст»,
«невоспитанный стих», «На страшный полет крещу вас...»). Экспрессивно нагружена и композиция,
построенная на сочетании кольцевого повтора с антитезами внутри стихотворения (вся вторая строфа,
последние две строчки третьей). Психологизм в стихотворении также прежде всего экспрессивен. Он не
поражает изысканностью, сложностью картины внутреннего мира, но захватывает читателя цельностью
и законченностью переживания. В результате создается стиль, главная задача которого – максимально
ярко прочертить основной эмоциональный рисунок.
Закончим разговор об индивидуальной неповторимости стиля разбором стихотворения Есенина «Не
бродить, не мять в кустах багряных...». Первое впечатление – почти пушкинская прозрачность и
Сайт создан в системе uCoz