 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
90
(точнее, некоторые из них, нам важные) и представив их в собственно политическом воплощении, мы
получили четыре принципа Востока, во многом альтернативные вышеописанным принципам Запада.
Запад в XX веке (после первой и второй мировых войн, являющихся в известном смысле его
внутренними гражданскими войнами – семейными распрями западной цивилизации) стал постепенно
обретать сознание своей идентичности – общности культуры и исторических судеб. Сегодня
крупномасштабная война между странами Запада считается маловероятной. Мы еще не знаем в
точности, что сыграло решающую роль в формировании идентичности Запада как единой
цивилизации: тяжкие уроки мировых войн, грозный вызов со стороны СССР и возглавляемого им
«второго мира» или объективные тенденции экономической интеграции. Так или иначе, Запад сегодня
достаточно консолидирован как мировая система и в этом качестве он бросил невиданный вызов
Востоку. Это и культурный вызов вестернизации –
преобразования восточного менталитета в духе
западных ценностей, и геополитический вызов однополярного мира, отразивший претензию на военно-
политическую гегемонию Запада в мире, и, наконец, вызов политической модернизации,
ориентированной на то, что политическая власть и властные технологии на Востоке утратят свою
специфику и будут преобразованы по образцу западных демократий.
Возникает вопрос: капитулирует ли Восток перед этим вызовом, согласится ли он с перспективой
самоустранения и растворения в некой обезличенной, скроенной по западному шаблону «единой
мировой цивилизации»? Или у него достанет силы творчески ответить на этот вызов, заново
консолидироваться и предложить свою альтернативу исторического развития?
Автор склоняется ко второму варианту, полагая, что в мире обострившихся глобальных проблем,
известных тупиков и «пределов роста» уже созрел социальный заказ на восточную альтернативу тому
мировому порядку и той модели будущего, которая уготовила нам западная цивилизация, опасно
истощившая природу и культуру. Поэтому восточные принципы мира политического будут освещаться
автором и как качественно иные по своему происхождению и содержанию, и как альтернативные в
смысле того заказа на альтернативный проект, который формулировался на самом Западе в лице так
называемых альтернативных движений. Но при этом, памятуя, что нет ничего совершенного и вечного
на этой грешной земле и что вопреки известным «великим учениям» рай бывает только на небесах,
автор обязуется раскрыть, насколько позволит ему его аналитическая проницательность, и издержки
каждого из восточных принципов политического мира. Тем самым обретет и некоторую
сбалансированность тот критицизм по отношению к западному опыту, который проявился в первой
части книги.
ГЛАВА 1
ПРИНЦИП ВОЗДЕРЖАНИЯ ОТ ВОЛЮНТАРИСТСКОЙ АКТИВНОСТИ
Неразумный из-за своих мучается дел
подобно снедаемому огн¸м.
Будда
Речь идет о принципе даосизма – религиозно-мистического учения Древнего Китая, сохраненного
современной кон-фуцианско-буддистской цивилизацией в качестве великого, нестареющего завета. Дао
– это принцип, альтернативный западному активизму и западной аналитической логике, расчленяющей
мир, выделяющей в нем однозначные причинно-следственные связи, используемые человеком как
архимедов рычаг для переделки и преобразования мира. Дао противостоит технологическому
активизму Запада: оно означает такую целостность Космоса, которая не членима на отдельные силы и
причины и не имеет ничего общего с земным образом Вселенной как инженерной конструкции,
подчиненной законам «сопромата». Дао означает такую «великую естественность» («цзы жань»),
которую нельзя смоделировать, перевести на язык технологий, отразить в научных законах, в конечной
цепи причин и следствий. «Дао обладает чувствами и верностью, оно не активно и бесформенно... оно
само для себя начало, само для себя основа»*.
* Всемирное писание: Сравнительная антология священных текстов. С. 221.
В даосско-буддистской картине мира деятель не существует. Буддистская мудрость не призна¸т