 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
82
рентабельность они рассматривают не только как экономические критерии в области культуры, но и как
ценностные ориентиры. Принцип
laisser-faire в области культуры понимается ими как освобождение
населения, в первую очередь молодежи, от благонамеренного морализаторства и опостылевшего
идейного наставничества. Воспитание высокого вкуса в культуре они считают пережитком
патернализма и полагают, что в культуре, как и в обычной коммерции, уместен принцип: потребитель
всегда прав.
Речь идет, по сути дела, о неожиданной реабилитации нового варварства – того, что пребывает не
вне современной технической цивилизации, а является ее собственным продуктом и олицетворяется
индивидом, переставшим стесняться низменных инстинктов. Не скрывается ли за либеральным
интернационалом в культуре специфический потребительско-гедонистический интернационал – быстро
растущая в числе мировая диаспора прожигателей жизни, празднующих свое освобождение от «гнета»
морали и культуры? «Открытое общество» означает для них ослабление «тормоза» – потребительско-
гедонистическую «революцию сознания», поддержанную могучим мировым центром – американским
массовым обществом, повсюду насаждающим своих «агентов влияния».
Обратимся теперь к геополитическому содержанию доктрины «открытого общества». В этой области
успела сложиться своя достаточно стройная теория – теория глобального мира. Из того очевидного
факта, что современный мир становится все более взаимозависимым, особенно в экономической
области, адепты глобализма делают вывод о безнадежной устарелости всех тех понятий, которые
тормозят экспансию западного (в первую очередь американского) массового общества. Характерно это
удивительное совпадение: то, что мешает единственной сверхдержаве строить однополярный, т. е.
управляемый ею мир, одновременно подвергается самым ожесточенным нападкам теории
глобализации.
Налицо двойной стандарт: то, что считается своевременным и уместным для Запада, категорически
осуждается применительно к не-Западу. В первую очередь осуждению подвергается национальный
суверенитет. Теория глобального мира утверждает, что это – вредная и опасная химера,
препятствующая процессам свободного обмена и несовместимая с объективными тенденциями
глобализации экономики, культуры, систем безопасности, принятия решений. При этом полагается само
собой разумеющимся, что центром и источником этих тенденций, а также центром глобальных
решений являются крупнейшие страны Запада. Процессы интеграции на Западе всячески поощряются и
одобряются как соответствующие объективным требованиям глобализации. Но те же процессы на
Востоке, например в странах СНГ или в рамках Лиги арабских стран, категорически осуждаются–в
одном случае как рецидив «русского империализма», во втором – как вылазка арабского национализма.
Все станет ясно, если мы поймем, что на самом деле эффективная интеграция и консолидация других
народов может стать помехой для архитекторов однополярного мира, заинтересованных в том, чтобы
могущественной сверхдержаве противостояли не спаянные и консолидированные «оппоненты», а
разрозненные и слабые одиночки. Двойной стандарт проявляется и в ценностной сфере – той области,
где формируются твердыни человеческого духа. Новый, глобальный мировой порядок предполагает не
взаимный обмен духовными ценностями, а одностороннюю экспансию западных ценностей и
категорическое осуждение всего того, что способно им сопротивляться. Протекционистские барьеры,
как в области экономики, так и в области культуры, категорически осуждаются западными адептами
«открытого общества», когда речь идет о странах не-Запада. Но эти же защитные технологии
беззастенчиво применяются самим Западом перед лицом не-Запада. Достаточно привести в пример
знаменитые Шенгенские соглашения в рамках Европейского Сообщества. Они прямо основаны на
двойном стандарте: в той мере, в какой страны Западной Европы открывались друг другу, они
одновременно закрывались для «пришельцев» с Востока и Юга, что нашло отражение в резком
ужесточении иммиграционного законодательства, таможенных бартьеров, законов о гражданстве и т. п.
Словом, Запад как цивилизация создает свою коллективную идентичность, свое великое «мы», но
одновременно категорически препятствует упрочению коллективной идентичности в странах не-Запада,
в которых он хотел бы видеть разрозненную диаспору «граждан мира», питающих отвращение к
собственной национальной традиции и тянущихся к Западу.
Здесь уместно провести одну многозначительную аналогию. Во времена существования
коммунистического Третьего интернационала (1919– 1943) его идеологи утверждали, что трудящиеся
капиталистических стран не имеют отечества – их подлинным отечеством является великий Советский
Союз – надежда обиженных и угнетенных всего мира. Коммунистические интернационалисты
осуждали «буржуазный национализм» и химеры патриотизма, учили, что главный враг – в своей