 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
78
Надо сказать, своекорыстное злоупотребление лозунгом «открытого общества» хорошо известно на
примере отношений Англии и Континента в первой половине XIX века, когда первая выступала в
качестве промышленной «мастерской мира». Поскольку англичане знали, что в условиях свободного
обмена их развитая промышленность способна разорить любую другую, они выступали в качестве
последовательных фритридеров – сторонников свободной торговли. Уже тогда были изобретены
многие из тех идеологических аргументов, которые используются сегодня в защиту «открытого
общества» и ликвилизации всех и всяческих защитных барьеров, квот, границ.
2. Политическая реализация принципа: технологии «открытого общества»
Выделенные выше три аспекта «открытого общества» – социологический, культурологический,
геополитический – открывают нам соответствующие технологии, посредством которых данный
принцип реализуется в политических практиках.
Давайте посмотрим, кого может привлечь лозунг «открытого общества» в социологическом смысле –
как открытие шлюзов для накопленной в обществе предпринимательской энергии, сдерживаемой
бюрократическими и иными препонами. Ясно, что речь идет о таких социальных группах, которые либо
уже накопили определенный социальный и экономический капитал, но встречают препятствия для его
реализации в устаревших учреждениях и нормах, либо о таких, для которых принцип демократической
открытости имеет ценностную, идеологическую притягательность.
Например, в постсоветской России программа «открытого общества» объединила столь разнородные
группы, как бывшая партийно-комсомольская и гебистская номенклатура, с одной стороны, и
интеллигенция – с другой. Номенклатура уже при прежнем (ее собственном) режиме накопила
значительные возможности; лозунг «открытого общества» был ей нужен для того, чтобы свободно
конвертировать свои властные привилегии в собственность. Она, таким образом, воспринимала события
не романтически, а прагматически и знала, на что идет. Этого не скажешь об интеллигенции. Она
воспринимала принцип «открытого общества», в основном в идеологическом ключе – в контексте
нового великого учения, либерализма. Речь шла не о том, чтобы реализовать уже имеющиеся
возможности, а о достаточно абстрактных, но пленительных далях нового «светлого будущего».
Разумеется, и интеллигенция могла связывать с демократическими принципами «открытого общества»
свои профессиональные требования: освобождения интеллектуального творчества от идеологической
цензуры, свободы слова и творческих союзов, свободной соревновательности способностей и талантов
вместо поощрения бездарностей за идейную преданность.
Что же вышло на деле?
Принцип «открытого общества» при его последовательном демократическом применении
инициирует два процесса: легитимации власти и легитимации собственности. Легитимность власти на
основе идеологии «открытого общества» означает нормальную соревновательность множества
партий, платформ и программ вместо былой монополии партии-авангарда. Легитимность
собственности означает ее приватизацию на основе принципов народного капитализма:
акционирование крупных предприятий с преимущественной продажей акций внутри производственных
коллективов, широкого использования кредита и лизинга*, гласных конкурсов и аукционов.
* Лизинг – аренда производственного оборудования; благодаря лизингу мелкие фирмы могут не тратиться на основные
фонды (строительство помещения, закупку дорогостоящего оборудования и пр.) и сосредоточить средства на организации
избранного профиля деятельности.
Если бы эти два принципа легитимации в самом деле согласованно сработали, мы получили бы в
России устойчивый парламентский режим, имеющий массовую социальную базу и свободный от
идеологического лицемерия. На деле, однако, случилось другое. Бывшая номенклатура решила
монополизировать процесс приватизации, не допустив к нему потенциальных предпринимателей из
народа. Для этого сначала «отпустили» цены и только после того, как спровоцированная этим
гиперинфляция в считанные недели уничтожила многолетние сбережения населения, объявили
приватизацию. При этом она носила в основном закрытый характер – в рамках предварительных
списков прежних «товарищей по партии» – и основывалась на телефонном праве и других привилегиях,
связанных со своекорыстным использованием бюджетных средств номенклатурными нуворишами.
В результате мы получили номенклатурный, или олигархический, капитализм, собственность
которого носит нелегитимный характер, противоречащий принципам «открытого общества» –
демократической соревновательности в условиях гласности и равных правил игры. В этих условиях