 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
20
истине. Осуждение тоталитарного режима но ценностным основаниям – с позиций неотчуждаемых прав
человека и принципов демократии – одно время выглядело очень убедительно. Но эту убедительность
во многом ослабил тот факт, что влиятельные представители нашей официозной демократии оказались
способными взять под защиту диктатуру Пиночета в Чили на том основании, что она
продемонстрировала экономическую эффективность и провела многообещающие рыночные реформы.
Нам следует прямо признать то нелегкое обстоятельство, что все те, кто усматривают причины краха
коммунизма прежде всего в его неэффективности – экономической, научно-технической,
организационно-управленческой, – по большому счету ничем не отличаются от той «черни», которая,
по свидетельству Макиавелли, прельщается одним только успехом, все остальное считая
второстепенным.
Освобождение политики от морали вполне соответствует другому императиву модерна –
освобождению науки от нравственно-религиозных резонов. Принцип разделения Истины и Добра
приводит к измельчанию истины – превращению ее в разновидность сугубо инструментального,
технологического знания, способного, на первый взгляд, равно служить добру и злу в зависимости от
того, в чьем распоряжении оно окажется. Однако более внимательное прочтение контекста, в котором
выступает эта видимая инструментальная нейтральность, показывает, что эффективность обладает
одним люциферовым свойством: она возрастает по мере своего освобождения от моральных табу, от
нравственных норм и запретов. Вот почему в политике, с тех нор как она явилась нам как область
инструментального, как правило, побеждают худшие, а проигрывают лучшие – те, кто сохраняет
«архаическое», неинструментальное отношение к политике как поиску высшего коллективного блага,
как искусству справедливости.
Технологический принцип в политике надлежит раскрыть еще и с той стороны, где обнажается связь
между стимулами и отдачей. Здесь скрыты некоторые антропологические тайны политики, близкие
антропологическим тайнам капиталистической рыночной экономики. Западные эксперты, консультируя
властные элиты стран «третьего мира», проводящие экономические реформы но западному образцу, с
удивлением отметили одну обескураживающую особенность «туземного» населения.
Капиталистическая экономика накопления строится на такой общей презумпции: и приложение труда, и
приложение капитала зависят от размера ожидаемого дохода (отдачи). Скажем, в условиях, когда
рабочий стоит перед выбором: работать 30 часов в неделю и получать 200 долларов или работать 60
часов и получать 400, он неизменно выберет второй вариант. Но во многих странах Африки и
Латинской Америки оказалось, что рабочие зачастую предпочитают довольствоваться самым
маленьким заработком, лишь бы не посягали на их досуг и другие формы внеутилитарного
времяпрепровождения. При такой ментальности «нормальная» капиталистическая экономика
развиваться не может.
Итак, мы открываем для себя антропологическую тайну рыночной экономики накопления: в основе
ее лежит неутоляемая, безграничная алчность, при которой любой достигнутый результат не
удовлетворяет и соответствующий экономический агент готов преумножать усилия, если рассчитывает
на преумножение результата.
Точно такова же и механика власти. Подобно тому как рыночные законы накопления предполагают
ненасытную алчность – отношение к деньгам как средству добывания все новых денег, – технологии
политической власти предполагают ненасытное властолюбие или честолюбие. Наиболее эффективно
пользуется политическими технологиями не тот, для кого власть всего лишь средство достижения
определенных целей, осуществив которые, он «успокаивается», а тот, для кого она самоцель и в
возрастании которой он никаких пределов не мыслит. Как писал Ф. Ницше, открывший многие
деликатные тайны посттрадиционного, пострелигиозного человека: «Не нужда, не страсть – нет!
Любовь к власти есть демон людей. Дайте им все – здоровье, пищу, жилище, образование, – и они будут
несчастны, капризны, потому что демон ждет, ждет и хочет удовлетворения. Отнимите у них все и
удовлетворите их демона, и они станут счастливыми, так счастливы, как могут быть счастливы люди
демона»*. Этот «плавный переход» от технологии власти к демонологии власти прямо указывает на
издержки принципа, к рассмотрению чего мы и переходим.
*
Ницше Ф. Утренняя заря: мысли о моральных предрассудках. Свердловск, 1991. С. 117.
3. Издержки технологического принципа
Ясно, что технологический принцип применительно к политической сфере означает, что все
феномены общественной жизни, в том числе и сами люди, рассматриваются не в их самоценном