 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
15
это и могли по данному поводу не беспокоиться. Аналогичными гарантиями обладали представители
других сословий – крестьяне, купцы, ремесленники. К этому следует добавить еще одно соображение:
сын, наследующий статус и профессию отца, формировался тем самым в семейно освоенном мире,
носящем следы присутствия собственных предков, завещавших ему плоды трудов своих и весь свой
социальный и нравственный опыт. С крушением сословного общества, разложением средневековых
общин и корпораций социальный статус перестал быть гарантированным. В современном обществе,
которое зарождалось именно тогда, на заре европейского модерна, родители, при всей их любви к
детям, не могут завещать им свой социальный статус. Возникают разрывы времен, выступающие как
разрывы поколений, и рождается новый афоризм: «у меня (тебя) своя жизнь». Это чувство утраты
преемственности может переживаться по-разному: и как освобождение от гнета традиций и как
брошенность, покинутость в мире, ставшем чужим. Но в любом случае речь идет о необходимости
устраиваться на свой страх и риск.
* Волюнтаризм – апологетика свободной и иррациональной воли, не ограниченной ни космическим, ни нравственным
законом.
Специалисты, исследующие зарождение европейского модерна, обращают также внимание на
институт майората. Этот институт предусматривал наследие отцовского имения одним только
старшим сыном (с целью предотвращения дробления и распыления земельной собственности). Старший
сын – наследник оседал на земле и выступал как добропорядочно-консервативная фигура – наследник и
хранитель устоев. Но что оставалось делать младшим братьям, по взрослении выпадавшим из
отцовского гнезда? Дж. Нидам, специалист в области социологии науки, в немалой мере связывает
технологические авантюры модерна с мироощущением этих младших сыновей – блудных сынов
Запада*. В основе нового, «нонконформистского»** отношения к миру, характерному для эпохи
модерна, в значительной мере лежит их обида, их неприкаянность. Технологическое отношение к миру
основано на чувстве неудовлетворенности миром в сочетании с ощущением своей свободы от
традиционных ограничений. Такое мироощущение весьма близко младшим братьям – лишенцам
системы майората. Но в известном смысле это чувство обделенного, но самолюбивого и готового к
реваншу младшего брата характерно для всего Запада возрожденческой эпохи. Запад чувствовал себя
молодой цивилизацией по сравнению с такими древними и «культурно имущими», как китайская,
индийская или (до XV века) совсем рядом находящаяся византийская. Он чувствовал свою культурную
обделенность, но в то же время неким парадоксальным образом связывал с нею и свое превосходство:
превосходство свободы от стеснительных препон и ограничений тысячелетних традиций.
* Нидам Дж. Общество и наука на Востоке и на Западе // Наука о науке. М., 1966.
** Нонконформизм – психологическая и социокультурная установка на несогласие с общепринятым или навязываемым
властью и авторитетом.
Нам остается конкретизировать эти моменты отпадения от космического порядка, подготовившие
новое, технологическое отношение к миру.
1. Социоцентризм в противоположность космоцентризму*. Начиная с зарождения буржуазного
способа производства общество утверждает свою независимость от природы и осознает себя
самодетерминирующей системой. Происходит разрыв социума с Космосом, благодаря чему человек
сразу освобождаются от велений великого природного закона. На его долю остается только
общественные постановления, которые ввиду их, по-видимому, субъективного, космически
непредопределенного характера можно оспаривать и перерешать.
* Космоцентризм –
установка на то, чтобы осмыслять любые наши действия и перспективы в контексте великого
космического целого.
2. Механицизм. Для того чтобы свободно распоряжаться окружающим миром и не стесняться в нем,
необходимо понизить его статус в собственных глазах. В глазах человека традиционной эпохи. Космос
был не только величественным, но и живым: он обязывал человека к пиетету и повиновению не только
как воплощение высшего порядка, но и как воплощение неотчуждаемых прав жизни, частным
выражением которой выступает наша человеческая жизнь. Технологическое вмешательство означало
бы в этих случаях и посягательство на высший Божественно-космический закон, и на непререкаемые
права жизни на Земле (защищенные древними табу, связанными с теллурическим мифом).
Поэтому, чтобы вместе с тургеневским Базаровым заявить, что «природа не храм, а мастерская, и