 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
46
Хотя, подчеркнем, насилие не является единственным средством государства. Но это
специфическое для него средство.
Государство, особенно если речь идет о современном государстве, в котором как бы в едином
организме сочетается множество разнообразных конфликтующих, зачастую несовместимых друг с
другом интересов, устремлений, установок и т.д., не в состоянии обеспечить выполнение своей
главной функции по реализации общей воли своих подданных одними только уговорами или
благодаря их сознательности и доброй воле. В данном контексте власть является как бы данью,
отдаваемой греховной природе человека, средством, призванным бороться с несовершенством
человека и социального мира в целом.
Мировая история по большому счету еще не знала государства без механизмов и средств
предотвращения и наказания уголовных правонарушений, без системы исправительных учреждений.
Насилие или угроза применения насилия является мощным фактором, сдерживающим людей от
всякого рода поползновений на жизнь, свободу, собственность других членов общества.
Непременные атрибуты государства — человек с ружьем, армия, полиция, призванные гарантировать
внутреннюю и внешнюю безопасность как самого государства, так и всех без исключения его
подданных. Они составляют инструмент силового обеспечения политики государства. В этом
контексте прав французский мыслитель конца XVIII—начала XIX в. Ж. де Мэстр, который говорил:
«бог, сотворивший власть, сотворил и наказание... палач сотворен вместе с миром».
Государство отличается от всех других форм организации людей тем, что оно располагает
военной силой и судебно-репрессивным аппаратом. Более того, государство вправе не только при-
менить к своим подданным в случае необходимости насилие, но и требовать от них служения с
оружием в руках для применения вооруженного насилия к врагам самого государства.
При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. В принципе насилие может быть
применено и нередко применяется родителями в отношении своих детей, руководителем пред-
приятия — в отношении своих подчиненных и др. Но все дело в том, что в любом из этих случаев
действия применяющих насилие противоречат закону. Более того, закон запрещает такие действия
под угрозой применения к ним самим насилия. Что касается государства, то формы, средства,
условия использования им насилия или угрозы применения насилия строго определены и
регламентированы законом.
Поэтому и говорят о легитимном, или узаконенном насилии со стороны государства. Важно
учесть также не только легитимность насилия, применяемого государством, но и то, что ему и только
ему принадлежит это исключительное право. Коль скоро все граждане независимо от социального
положения, национальной, религиозной, профессиональной или иной принадлежности равны перед
законом, то ни один из них не вправе (кроме тех случаев, которые предусмотрены законом)
применить насилие в отношении другого человека. Это касается и разного рода организаций,
объединений, союзов, заинтересованных групп.
Другими словами, право применения или угрозы применения насилия отнято у всех индивидов и
коллективов, составляющих общество, и сосредоточено в одном месте — у государства. Государство
не просто наделено правом на применение насилия, а пользуется исключительным правом, т.е.
монополией на применение насилия. Поэтому-то и говорят, что государство обладает монополией на
легитимное, или узаконенное насилие. Причем такая монополия составляет важнейшее условие
самоорганизации и интеграции высокодифференцированного общества.
Очевидно, что в современном государстве сила, насилие и принуждение облекаются в форму
писаных или неписаных законов, разного рода запретов и предписаний, которые в существенной
своей части строго определены и при необходимости исполняются с использованием силы. При всем
сказанном, власть отнюдь не сводится всецело к функции насилия. Во властных отношениях
подчиненный, будучи одной из сторон, тоже является участником этих отношений. Выше уже
говорилось, что цель самоорганизации государства дается как бы изнутри. Это выражается, в
частности, в том, что сама идея государственности включает в своей основе начало солидарности,
вытекающей, как подчеркивал С.Л.Франк, из онтологического единства «мы». «Государственное
единство в лице патриотического сознания более всего утверждается через интимное сознание
местных областных единств, через любовь к своеобразию своего родного города или родной
области, через привязанность к местным обычаям, песням, диалекту... Общество, как живой
организм, именно постольку прочно и жизненно: поскольку оно, как всякий сложный организм,