 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
171
сударственных органов в сфере правотворчества и в соответствии с этой компетенцией проводят
дифференциацию различных источников права.
В романо-германской юридической доктрине и в законодательной практике различают три
разновидности обычного закона: кодексы, специальные законы (текущее законодательство) и
сводные тексты норм.
В большинстве континентальных стран действуют гражданские (либо гражданские и тор-
говые), уголовные, гражданско-процессуальные, уголовно-процессуальные и некоторые другие
кодексы.
Система текущего законодательства также весьма разнообразна. Законы регулируют от-
дельные сферы наиболее важных общественных отношений. Число их в каждой стране велико.
Среди источников романо-германской правовой семьи значительна (и все более возрастает) роль
подзаконных нормативных актов: регламентов, административных циркуляров, декретов мини-
стров и др.
В романо-германской семье достаточно широко используются некоторые общие принципы,
которые юристы могут найти в самом законе, а в случае необходимости — и вне закона. Эти
принципы показывают подчинение права велению справедливости в том виде, как последняя по-
нимается в определенную эпоху и в определенный момент. Принципы раскрывают характер не
только законодательства, но и права юристов. Сам законодатель своим авторитетом закрепляет
некоторые новые формулы. Например, ст. 2 швейцарского Гражданского кодекса устанавливает,
что осуществление какого-то права запрещается, если оно явно превышает пределы, установлен-
ные доброй совестью, или добрыми нравами, или социальной и экономической целью права. Ос-
новной закон ФРГ 1949 г. отменил все ранее изданные законы, противоречащие принципу равно-
правия мужчин и женщин. Для юридической концепции этой системы характерна гибкость, выра-
жающаяся в том, что юристы не склонны соглашаться с таким решением того или иного вопроса,
которое в социальном плане кажется им несправедливым. Действуя на основе принципов права,
они действуют как бы на основе делегированных им полномочий. Осуществляя поиск права со-
обща, каждый в своей сфере и с использованием своих методов, юристы этой правовой системы
стремятся к общему идеалу - достичь по каждому вопросу решения, отвечающего общему чувству
справедливости на основе сочетания различных интересов, как частных, так и всего общества.
Итак, среди важных источников права надо видеть общие принципы, содержащиеся в законода-
тельстве и вытекающие из него.
В наши дни, как и в прошлом, в романо-германской правовой семье доктрина составляет
достаточно активно действующий источник права. Она влияет как на законодателя, так и на пра-
воприменителя. Законодатель часто выражает лишь те тенденции, которые установлены в доктри-
не, и воспринимает подготовленные ею предложения. Доктрина, утверждающая тождество права и
закона, в прошлом сыграла особенно отрицательную роль, так как в период немецкой оккупации,
в частности во Франции, способствовала тенденциозной интерпретации антидемократических за-
конов и обосновывала необходимость их исполнения. Во Франции она снова активизировалась
после того, как Конституция 1958 г. разграничила сферы действия закона и регламента. Регламен-
ты отныне не подлежали контролю с точки зрения их соответствия закону. Однако Государствен-
ный совет взял на себя функцию проверки их законности и аннулировал регламенты, когда они
противоречили «общим принципам права», закрепленным в преамбуле французской Конституции.
Антипозитивистская тенденция характерна и для ФРГ как реакция на то, что в годы националсо-
циализма указанная доктрина способствовала его политическим и расовым установкам, ибо виде-
ла в праве лишь то, что полезно государству. Складывается мнение, что признание важной роли
законодателя не должно вести к тому, чтобы закрывать глаза на реальные отношения между ним и
доктриной и утверждать диктатуру закона.
Доктрина широко используется и в правоприменительной деятельности, в частности при
толковании закона. Сегодня все более и более, например во Франции, правоприменитель стремит-
ся к признанию независимого характера процесса толкования, к отрицанию того, что толкование
заключается исключительно в отыскании грамматического и логического смысла терминов закона
или намерений законодателя. Он настаивает на необходимости учета реальных отношений между
ним и доктриной. Издаваемые во Франции, Германии и других государствах комментарии при-
обретают все более доктринальный и критический вид, а учебники обращаются к судебной прак-
тике и вообще к юридической практике. Французский и немецкий стили явно сближаются.