 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
12
помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, соглашения об избежании двойного
налогообложения доходов и имущества, Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи то-
варов и др.).
Существенное значение имеет и предмет правового регулирования: у
внутригосударственного права— это отношения в пределах юрисдикции
соответствующего государства; у международного права — это преимущественно
межгосударственные отношения и иные отношения, выходящие за рамки юрисдикции
отдельного государства, требующие совместного регулирования со стороны нескольких
или многих государств либо международного сообщества государств в целом.
Итак, в принятом понимании международное право — это самостоятельная правовая
система. Согласно же действующей Конституций Российской Федерации (ч. 4 ст. 15)
"общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры
Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". Таким образом,
в конституционной трактовке принятые Российской Федерацией международно-правовые
нормы -— это составная часть правовой системы государства.
Как разрешить это разноречие? Дело в том, очевидно, что формулировка
Конституции исходит из широкой трактовки правовой системы, не ограничивая ее
совокупностью юридических норм, т. е. правом, если иметь в виду сложившуюся терми-
нологию. Не случайно использовавшаяся в нескольких проектах Конституции формула,
согласно которой принципы и нормы международного права, международные договоры
рассматривались как "часть права" Российской Федерации, была заменена при отработке
окончательного текста.
Распространившееся в нашей науке понимание правовой системы как категории,
воплощающей в себе и непосредственно право как совокупность юридических норм, и
правосознание, и складывающиеся на основе норм правоотношения, и
правоприменительный процесс в целом, ни в коей мере не препятствует "проникновению"
международно-правовых принципов и норм в российскую правовую систему, как и в
правовую систему любого другого государства. Иначе говоря, признаются возможность и
реальное участие международно-правовых норм в регулировании определенных
внутригосударственных отношений, во внутригосударственном правоприменении.
В юридической литературе есть попытки усеченного восприятия и ограничительного
толкования ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 5 Федерального закона "О международных
договорах Российской Федерации" применительно к отдельным отраслям, которые будто
бы в силу своей специфики не допускают прямого действия международно-правовых
норм и их приоритетного применения в случаях расхождения с нормами со-
ответствующих законов. Наиболее распространенным стал такой подход к уголовному
законодательству, что обусловлено, очевидно,
тем, что. УКРФ„ как сказано в ч. 2 ст..1,:
лишь "основывается" на нормах международного права, и тем, что в нем отсутствует
положение о применении правил международного договора в случаях иного, чем в УК,
регулирования.
Такая концепция и такое официальное (в УК) решение как бы противопоставляют
отдельную отрасль общему конституционному принципу.. Вместе с тем они противоречат
нормам международного права — ст, ;15 Международного пакта о гражданских и
политических правах, ,ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 7
Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, в соответствии с которыми
квалификация деяния как уголовного преступления определяется согласно
действовавшему в момент его совершения внутригосударственному
законодательству или международному праву (формулировка Пакта; в Европейской
конвенции — согласно внутреннему или международному праву, в Конвенции СНГ
—
согласно национальному законодательству или международному праву).