 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
84
Тогда епископ сказал; «ты поставлен еси от Бога, на казнь злым, и на милованье
добрым, достоит ти казнити разбойника, но с испытанием». Такое воззрение
возносилось высоко над тогдашней политической действительностью. Варяжские
конунги, превратившиеся в русских князей, были начальниками обороны и главными
судьями в русских землях. На них не падало первоначально никаких обязанностей по
обеспечению внутреннего житейского порядка, кроме разбора дел о совершившихся
уже насилиях над личностью и о нарушениях имущественных прав. Теперь на князя
возлагается новая обязанность — предупреждение преступлений, искоренение в обще-
стве лихих людей, производящих преступления, попечение об общественном благе.
Само происхождение его власти окружается ореолом божественности, святости. Власть
князей выводится не из договора с обществом, как власть Рюрика, а от Бога. Понятное
дело, что такие воззрения должны были возвышать княжескую власть и в ее
собственных глазах, и в глазах общества, увеличивать ее права и вместе с тем
обязанности. Можно сказать поэтому, что принятие христианства подвинуло сильно
вперед эволюцию княжеской власти, помогало превращению ее в государственную
власть в настоящем смысле этого слова.
Для этой власти церковь стала служить примером, как править, как судить и рядить.
Дело в том, что после утверждения христианства наряду с княжим обществом и
земским образовалось на Руси еще третье общество —
церковных людей, —
находившееся под управлением церкви. В состав этого общества вошли: игумены,
чернцы и черницы, попы, диаконы и все, кто служили на клиросе, попадьи и поповичи,
просвирни, свещегасы, люди, заведующие церковными учреждениями: больницами,
гостиницами и богадельнями, т. е. лекари, странноприимцы, а равно и люди
богаделенные, призреваемые церковью, — слепые, хромые, бедные вдовы, странники и
богомольцы, прощенники (получившее чудесное исцеление), задушные люди (т. е.
рабы, отпущенные по духовному завещанию) и изгои вроде безграмотных детей
духовенства, выкупившихся холопов, разорившихся до тла купцов. Всех этих людей
церковные власти — митрополит, епископ и их уполномоченные — судили по всем
делам, ведали «межю ими суд или обиду (уголовные дела), или котора, или задница»
(гражданские тяжбы). При этом церковные власти руководились не только местными
обычаями, но и церковными канонами и узаконениями греческих императоров,
содержащихся в Номоканоне, по-славянски — Кормчей книге.
Начатки просвещения.
Распространение христианства повлекло за собой и распространение грамотности,
книжного научения на Руси. После крещения киевлян Владимир, по рассказу летописи,
начал ставить везде церкви и попов и приводить людей на крещение по городам и
селам. Вместе с этим он велел брать «у нарочитой чади» детей и отдавать «на ученье
книжное». Цель была та, чтобы приготовить своих собственных русских священ-
нослужителей. Но наряду с кандидатами на священство грамотность стала, однако,
усваиваться и князьями, и боярами. Сын Владимира Ярослав вышел большим лю-
бителем чтения: «книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне», —говорит о нем
летописец. Он набрал много писцов и переводчиков, заставлял их переписывать и
переводить книги с греческого на славянское письмо и сложил их в церкви св. Софии,
им же созданной. Эти усилия очень скоро привели к должным результатами. Не только
священники, но и высшие иерархи русской церкви стали выходить из русских людей.
При Ярославе из русских людей вышел даже митрополит Киевский — Иларион. Этот
Иларион был не просто грамотным, а образованным для своего времени человеком,
писателем. Он оставил после себя прекрасно написанное «Слово о законе и благодати»,
содержащее догматическое изложение Божественного домостроительства о спасении
людей вообще и в частности о спасении народа русского, совершенном через
избранника Божия, «кагана нашего Владимира». Иларион не был явлением